Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя - [57]

Это как в миру: люди попадают в сатанинские секты, потом раскаиваются и приходят в Православие. Потому что сатанизм — это явное падение. А много ли таких, кто занялся, к примеру, обычным бизнесом, и деньги пошли, у него развилось пристрастие, и тогда он всё бросил и пошёл каяться? Таких не видно! А ведь сребролюбие и любостяжание уже свой незаметный яд в них пускают».

~ «У современных афонских греческих монахов есть горькая поговорка: если ты признал своё крушение, как монах, то тебе остаётся одно из трёх: жениться, стать иеромонахом или основать монастырь в миру».

К этому ещё многое, к сожалению, мы добавляем своей жизнью. Не реализовавшись в монашеском призвании, можем идти в миссионерство, в политикоидеологическую борьбу или попросту в интернет.

Это горе наше. Потому что монашество в его классическом исихастском изводе так духовно чисто, высоко и прекрасно, что ничто из вышеперечисленного не заменит его.

4 июля

21:20

Нам нужно по завету старца Силуана: «Держать ум свой во аде и не отчаиваться».

Это непросто. Это подвиг. А ещё ведь Бог и в этой земной юдоли посылает утешения и духовную радость...

Но вот когда тяжело на душе, тогда легче исполнять завет старца Силуана. И чем тяжелее, тем легче. Сразу понимаешь: «Ага, ум уже во аде. Остаётся не отчаиваться». И душа успокаивается.

+ + +

Сорок два года назад в это же время моя девятнадцатилетняя мама находилась в роддоме. А ночью в 01:45 я появился на свет Божий... Хорошее время, молитвенное.

Если Бог даст, утром отправлюсь к вершине Афона. Вернусь послезавтра. Дневник возьму с собой.

Поднимусь ближе к небу. Помолюсь, покаюсь. И за себя, и за своих близких. Может быть, и небо станет ближе к моему грешному сердцу.

5 июля

08:00

На небосклоне ни облачка. Благодарю Бога за всё и выхожу в путь. Волнуюсь почему-то. Волнение радостное, как перед желанной встречей.

Такое бы чувство иметь перед уходом в вечность.

Господи, благослови.

14:48

Поднялся на 1500 метров, к Панагии — храму на том месте, куда по преданию поднималась Богородица.

Поднялся сюда, а здесь... Столько зелени и цветов. Почти Россия. По дороге — сосновые леса и каштановые рощи, высокая, сочная трава. Ромашки, чабрец, розовые цветки шиповника и другие цветики-семицветики и аленькие цветочки коврами расстилаются...

Вот он где Китеж-град! Увижу ли Рай? (Только, если по милости Божией, на что и уповаю). Но теперь знаю, где живая икона Рая. Здесь. Так хорошо.

Слёзы сами начинают струиться. Здесь они не горькие. Слёзы радости и благодарности, и сожаления, что Господа и Богородицу опечаливал.

У обрывистых мест захватывает дух. Это самые высокие пустынножительные места духовно-высоких подвижников.

На Панагии — храм и архондарик. Всё есть для странника. Выпил зелёного чая с краюхой кем-то оставленного на столе белого греческого хлеба, кисловатого.

В храме и архондарике толстые каменные стены, побеленные изнутри. Приятная прохлада. Почему-то пахнуло Валаамом.

Никого. Я один. Сейчас в храме прочту акафист Богородице. И с Её помощью — к вершине. Тут такая исихия, что сразу забыл обо всём мире, оставленном внизу. Думаю, что это самый лучший мой день рождения из всех, что были. Боже, благодарю Тебя за такой подарок.

Шёл с Иисусовой молитвой. В рюкзаке — спальник, газовая горелка и другие вещи, но не устал. Здесь летаешь.

19:30

Сижу, прислонившись к Честному Кресту, венчающему вершину Святой Горы Афон. На кресте дата — 1897. Успели. Русские его поставили за двадцать лет до революции. Стоит. Крест выкрашен в бронзовый цвет. Тёплый, нагрелся задень. Сижу лицом на восток. Солнце, склоняющееся на запад, греет спину. Внизу на поверхности воды вижу гигантскую тень Святой Горы, простирающуюся треугольником в море.

Ощущение, что я полностью вне времени и пространства. Полностью. Просто вышел в Иное. При подъёме был заметный ветер, а здесь тишь, и только лёгкое дуновение ветерка. Ти-ши-на. Безмолвие. Покой. Исихия. По милости Божией, как и на Панагии, здесь никого не оказалось. Удивительное-неудивительное чувство, что ты один на вершине Святой Горы. Один на один со святыней.

Вершина горы беломраморная. Жить бы здесь.

23:50

Ночую в храме Преображения Господня. Прямо на деревянных досках пола. Сижу в стасидии. У икон теплятся лампады. Благодать. Читаю молитву по чёткам. Посмотрел закат. Он был такой... спокойный, мирный и величественный. Радость, если б такой закат осиял последний вечер моей земной жизни, подарив предощущение спасения...

Был уверен, что буду один на вершине. Но после заката, когда уже совсем стемнело, Богородица привела двух рабов Божиих. Наши русские. Завтра утром им выезжать с Афона, а они из последних сил на вершину, помолиться. Без спальных мешков и тёплой одежды. Подвижники. Слава Богу, мы нашли им нужные вещи. Сейчас прочли акафист Богородице и вечерние молитвы. Паломники уже спят. Умаялись.

Утром в 05:00 подъём. Помолимся и, Бог даст, встретим рассвет.

Когда находишься на вершине Святой Горы, состояние души удивительное, но неописуемое словами... Недаром ведь Господь Иисус Христос уединялся молиться на горы. Агоры после этого становились святыми. Вершину же Афона освятил своими молитвами сонм известных и безвестных старцев — исихастов и аскетов. Их же молитвами, Боже, помилуй всех нас.