Тайна Адомаса Брунзы - [90]
М а н т а с. Самилис! Когда я звал пруссов на борьбу, что я им обещал? Свободу. Я им сказал: вы люди! Отныне никому не будет дозволено отнимать у вас хлеб, унижать и карать вас смертью. Я не откажусь от своих слов.
С а м и л и с. А мы, витинги, за что проливаем кровь? Не за эту ли самую свободу? Но мы даем войску зерно и скот. А что дают те, у кого ничего нет, кроме лаптей? Слишком много у тебя получают воли холопы. Война кончится, вернутся ли они тогда в наши усадьбы?
М а н т а с. Тебя, Самилис, беспокоят твои усадьбы, а меня — свобода пруссов и их земля. На этом давай и кончим разговор.
Мантас уходит.
С а м и л и с (один). Баба тебя беспокоит. Немка. Вот на чем мы и кончим разговор.
З а н а в е с.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Зал в замке пруссов. Н о м е д а и К р и с т и н а.
Н о м е д а (поет):
К р и с т и н а. Какой странный зал…
Н о м е д а. Это наш старый замок… Скажи, Кристина, ты очень любишь Геркуса?
К р и с т и н а. Геркуса?.. Да, очень, Номеда.
Н о м е д а. Как это у вас было? Так, сразу? А после… после ты сама испугалась своего чувства?
К р и с т и н а. Мы впервые увидели друг друга в замке архиепископа. Он был так не похож на других… Всегда один… Красивый… Умный. Мы стали встречаться, разговаривать…
Н о м е д а. О чем вы говорили?
К р и с т и н а (засмеявшись от радостного воспоминания). О чем мы только тогда не говорили… И о жизни… и о людях… и о любви…
Н о м е д а. Где вы встречались?
К р и с т и н а. Чаще всего в часовне замка архиепископа. Геркус читал там латинские книги и рассказывал мне. Я скоро поняла, что он на все смотрит по-другому, не так, как все… Серьезно, с такой добротой, с любовью к людям, и я все увидела в новом свете… Я стала иначе думать… Думать, как он… И мы полюбили друг друга… Очень… Сколько это принесло страданий… Геркус никогда не забывал, что он прусс. Он вернулся к своему народу… А я… Я осталась одна.
Н о м е д а. Хорошо любить и быть любимой… Правда, Кристина?
К р и с т и н а. Смотреть на него… Целыми часами смотреть и молчать… Это уже такое счастье, Номеда! Но женщине нельзя так любить. Ее за это карает бог… а мужчину нет.
Н о м е д а. Говорят, что боги карают за любовь и мужчин. Насылают на них всякие беды… А когда мне грустно, я пою. Боги пруссов не обижают тех, кто поет.
К р и с т и н а. Как мне хорошо с тобой, Номеда!
Входит М а н т а с.
М а н т а с. Дорогие женщины, почему вы не спите? Вот прождали меня до зари.
К р и с т и н а. Зато мы дождались тебя.
М а н т а с. Я не должен был заставлять ждать такую дорогую гостью, но военный совет нельзя было отменить. Ступай отдохни, сестра. Завтра будем праздновать победу. Придется тебе угощать витингов медом.
Н о м е д а. Уже не завтра, а сегодня. (Уходит.)
М а н т а с. Еще несколько часов без тебя показались мне вечностью. Просто не верится, Кристина, что ты здесь, со мной!
К р и с т и н а. И мне не верится, что я наконец снова с тобой!
М а н т а с. Родная, ну теперь расскажи мне все о себе. Где ты оставила, моя хорошая, сына? Почему побоялась взять его с собой? Не привезла мне самого дорогого подарка. Какой он?
К р и с т и н а. Светловолосый, большеглазый, смышленый… Выращу тебе такого сына, что ты будешь гордиться им, Геркус.
М а н т а с. Он должен быть смелым и сильным, как олень наших лесов.
К р и с т и н а. Таким он и будет, Геркус. Мы с тобой не побоялись испытаний, не будет их бояться и он…
М а н т а с. Говори, говори еще! Рассказывай все!
К р и с т и н а. Когда с ребенком на руках меня выгнали из монастыря, родители не пустили меня к себе даже на порог. Меня приютил твой названый отец, рыцарь Гирхальсас. Он и мне стал отцом.
М а н т а с. Рыцарь Гирхальсас честен и благороден. Он совсем не похож на крестоносца…
К р и с т и н а. И среди них есть люди. Он сказал мне, что ты где-то поблизости от Караляучюса. Я все мучилась, придумывала, как тебя найти. Вдруг я вспомнила о дяде, брате моей матери, о своем крестном, начальнике округа крестоносцев Сахсе, села на корабль и приплыла к нему в Караляучюс.
М а н т а с. С сыном?
К р и с т и н а. Да, с маленьким Геркусом.
М а н т а с. И ты оставила его у Сахсе?
К р и с т и н а. Да. Я боялась пускаться с ребенком в такой опасный путь.
М а н т а с. Что ты наделала, Кристина? Как ты могла оставить заложником нашего сына у начальника округа крестоносцев?
К р и с т и н а. Сахсе — брат моей матери, наш сын — его внучатый племянник, родная кровь. Он обещал о нем заботиться, опекать его и беречь как зеницу ока.
М а н т а с. А если начальник осажденной мною крепости использует нашего сына против меня? Потребует за голову моего ребенка прекратить восстание или по крайней мере снять осаду с Караляучюса?
К р и с т и н а. Геркус! Вот уже два года идет война, льется кровь, гибнут люди. Со всей Европы в Магдебург прибывают рыцари. Они грозят Геркусу Мантасу кровавой местью. В костелах служат молебствия о твоей гибели. Даже Гирхальсас выехал, чтобы сразиться с тобой на поле брани. Даже Гирхальсас говорит, что ты летишь в пропасть и тащишь за собой на смерть тысячи и тысячи людей. Геркус! Ты должен жить! Жить для нашего сына, для нас обоих. Если пруссы прекратят войну и помирятся с орденом, мы вернемся в Германию… и станем воспитывать нашего сына… христианином.
«Чердак, приспособленный под некое подобие мансарды художника. Мебели мало. На стенах рисунки, изображающие музыкальные инструменты. Беатриче играет на рояле вальс Шопена. Стук в дверь. Беатриче осторожно подходит к двери, прислушивается. За дверью голоса: «Открой!», «Беатриче!», «Пусти!», «Человек умирает!», «Скорей!» Беатриче отпирает дверь. Костас и Витас вносят на носилках Альгиса…».
Народный писатель Литвы, лауреат Государственной премии и премии комсомола республики Юозас Грушас принадлежит к старшему поколению литовских писателей, чья творческая биография началась еще в досоветский период.В новую книгу Ю. Грушаса вошли роман «Карьеристы» и избранные рассказы.