Тайфун - [93]

— Мне надо с тобой поговорить.

Нян бросила вопросительный взгляд на вторую монахиню. Кхюен поняла его и так же негромко сказала:

— Ее не опасайся, она почти ничего не слышит.

Все трое отошли в тень, и Кхюен спросила:

— По каким делам у нас?

Нян рассказала о том, что приходила исповедоваться, но Кхюен слушала невнимательно, словно совсем не это интересовало ее.

— И все — пришла только для исповеди? Иль у тебя есть еще к кому-то дела? — спросила она.

Нян неожиданно вспыхнула и потупилась. Кхюен увидела ее смущение и язвительно заметила:

— Ах ты как раскраснелась! Посмотреть на тебя, сразу подумаешь другое. Ты… не к нему ли попасть хотела?

Нян ответила отрывисто, пристальный взгляд сестры Кхюен тяготил ее.

— Я пришла к отцу Хоану… Но у меня еще есть дело… К епископу… Только сказали, что его нет, куда-то уехал…

Лицо Кхюен, такое миловидное, неожиданно стало злобным.

— Никуда он не уехал. Он не хочет видеть тебя.

Нян возмутилась — какое право имеет Кхюен так разговаривать с нею — и сердито посмотрела на собеседницу. Та спокойно приняла вызов, и Нян, не выдержав ее ревнивого взгляда, отвела глаза.

— Я не собираюсь никому докучать.

Кхюен смягчилась.

— Я знаю, что он недоволен тобой, поэтому и предупреждаю тебя.

— Но что я сделала предосудительного?

— Тебя подозревают, уж слишком много неясного в твоем освобождении.

— Я все рассказала, как было, — вспылила Нян. — Тиеп подтвердил, что я невиновна в том, что мне приписывали, вот и все.

— Если бы тебя посадили, — пояснила Кхюен, — все было бы ясно. Но коль тебя выпустили, то неспроста — значит, ты раскрыла им наши тайны.

— Выходит, мне надо просить, чтобы меня посадили? Или умолять всех вас на коленях, чтобы мне поверили? Так?

Кхюен деланно засмеялась.

— Ты клялась не жалеть своей жизни. Вот и решай, как надобно поступать.

Не в силах уразуметь своей вины, Нян замолчала. Кхюен изобразила на лице сочувствие.

— Не надо тебе, сестра, больше встречаться с ним. Все равно он уже не верит тебе.

— Я и не собираюсь делать этого, — устало ответила Нян.

— Послушай меня, Нян. Ты же совсем не такая, как тетушка Хао, торговка Лак или Иен и Ти. Зачем же ты присоединилась к нам?

— Я и сама не знаю толком.

Кхюен взяла Нян за руку.

— У тебя есть возможность вернуться к обычной жизни. И у тебя будут муж и дети, свой дом, нормальное человеческое счастье.

Нян с удивлением смотрела на Кхюен, а та продолжала:

— Ай выбрала свою судьбу, и все у нее получилось замечательно. Поспеши и ты, пока не поздно.

Нян не могла понять, куда клонит Кхюен, а несчастная монахиня, может быть, впервые в жизни была откровенна в своих словах.

— Чего же ты от меня хочешь? — спросила Нян.

— Ты можешь найти правильный путь. Следуй примеру своей сестры. Яснее я не могу сказать, но попытайся понять меня.

Она попрощалась с Нян, взяла под руку сестру Зиеу, в продолжение всего разговора безучастно стоявшую рядом, и повернулась, чтобы уйти. Нян нерешительно направилась к воротам усадьбы, как вдруг Кхюен окликнула ее:

— Подумай над тем, что я тебе говорила, сестра. И главное — не ищи больше встречи с ним!

* * *

— Нян, где ты пропадаешь? Мы тебя ждем чуть не целый день!

Увидев перед собой молодую пару, Ай и Выонга, Нян растерялась. Она знала обоих с детства, но только сейчас увидела, какие они оба красивые. После свадьбы Ай расцвела, лицо ее светилось от счастья. Выонг приветливо улыбался.

— Здравствуйте… Здравствуй, Выонг…

Радости Ай не было границ — сестра признала ее мужа. Все трое вошли в дом. Уставшая с дороги Нян присела на край кровати, Ай устроилась рядом. Выонг стоял, прислонившись к стене, и, не зная, что говорить и что делать, молчал. Зато Ай тараторила без умолку.

— Ты знаешь, сестра, мы с Выонгом ездили навещать Тиепа. Выонг взял его велосипед, усадил меня на багажник, и мы покатили. Какая сейчас красота кругом! Врач у Тиепа такой чудной старик: пригласил присесть, чаем угостил, потом прокашлялся и спрашивает: «Чего же, уважаемые, вам надобно?» Я чуть не расхохоталась. Если бы не Выонг, который на меня грозно глянул, было бы дело…

Ай вскочила и, сгорбившись, прошлась по комнате, изображая старого врача, который то и дело поправляет очки.

Нян улыбнулась и, взяв Ай за руку, усадила рядом с собой.

— Ты прямо как ребенок. Тебе бы еще в куклы играть.

— С удовольствием, не откажусь, — рассмеялась Ай. — Слушай дальше. Тиеп показал нам записную книжку, где расписан его режим. У него в больнице, как на работе, — это можно, этого нельзя, и главное — дисциплина! Мы с ним пошли гулять, так он не по сторонам смотрел, а на свои часы, чтобы не пропустить срок и ровно в двенадцать лечь в кровать. Но самое смешное случилось потом…

— Что же? — Нян мягко улыбнулась.

— Когда мы, попрощавшись с симпатичным врачом, вышли на дорогу в Сангоай, то увидели Тиепа, он хотел сбежать из больницы…

— Твердит о дисциплине, а сам ее нарушает? — засмеялась Нян.

— Да! Потом мы узнали: он так надоел врачу бесконечными просьбами, чтобы его поскорей выписали, что врач пожаловался на Тиепа в уездный комитет и оттуда пришло распоряжение — лечить Тиепа до полного выздоровления и ни в коем случае из больницы не выпускать. А вообще этот вынужденный отдых пошел ему на пользу: он поправился, даже помолодел. Выглядит моложе Выонга, только посолиднее…