Таякан - [23]

— Компаньеро, я... боец резервного батальона. У вас мало людей и патронов...

— Говори прямо — хочешь пойти? — Командир усмехнулся просящим глазам мальчишки. — Но если ты стреляешь так же неумело, как только что обратился ко мне...

— Я стрелял лучше всех в школе, — выпалил Ричард, срывая с плеча карабин. — Меня учил отец. Он — офицер.

— Ах, так, — командир торопился. — Это меняет дело. Сын тигра — всегда полосатый. Дуглас, этот качорро вместе с тобой будет в засаде на правом фланге. Быть в бою — это, пожалуй, единственная привилегия у сына офицера-сандиниста!..

Командир приказал им замкнуть строй, и теперь они бежали последними. Без ящиков на плечах, после короткого глубокого сна, в ногах появилась новая прыть. Ушиб, лишь когда перетянутая в лодыжке нога попадала на камень, тупой болью отдавался в колене.

После часа изнурительного марша — бега с переходом на быстрый шаг и вновь бега — командир, отдышавшись, указал на груду камней и сказал:

— Там — ваша позиция, Дуглас. Залечь и ждать. Увидишь перед фронтом контрас — подпусти поближе. Мы будем у них на хвосте.

Командир задержал взгляд на Ричарде.

— Свободная родина или смерть, компаньеро!

Потом сдвинул кепи на затылок, так носят сомбреро крестьяне кофейных плантаций, и смахнул пот со лба. Поразительно, сандинистский лозунг, гремевший как океанский прибой на площадях Манагуа и Леона, Масаи и Гранады, командир сказал по-домашнему просто. Сказал негромко. Ричард сам слышал: так в костеле говорят слова самой сокровенной молитвы. По привычке Ричард машинально подбирал к словам командира гитарный густой аккорд.

Место для засады было выбрано превосходно. Шесть бурых валунов на взгорке надежно прикрывали бойцов. Сквозь щели между шершавыми камнями виднелась тропа и сгоревший участок леса. За ним поднималась бамбуковая роща и несколько полыхающих пунцовыми кронами малинчи. У дерева зияла неглубокая воронка. В застоявшейся на дне дождевой воде кверху желтым пузом плавал детеныш крокодила. В открытой пасти крутые подковки острых зубов, на окостеневших лапах — пальцы-коготки.

— Здесь будет наша запасная позиция! — Дуглас спустился в воронку и прикидывал сектор обстрела.— Знаешь, компа, воронку-то сделала мина. А как оказался в ней этот бедняга, ума не приложу...

К полудню воздух в сельве стал влажным, наполненным после ночного дождя испарениями, он втянул в себя запах цветов и трав. В зарослях, за стеной упругого воздуха кто-то словно стукнул галькой о гальку. Ближние выстрелы походили на удары мачете по сухим стволам. Ричард первым заметил тени, мелькнувшие в бамбуковой роще.

— Вон они, Дуглас! Я вижу!

Тени растаяли в полуденном дрожащем мареве, и через мгновение вычертились на тропе. На головах шляпы, грязно-зеленые куртки с короткими рукавами, на ногах высокие армейские краги...

— Их четверо — у каждого М-16[11], — Дуглас нервно раскладывал рожки под правую руку. — Остальных, значит, наши перехватили...

Ричард тряхнул головой — в глазах от напряжения рябило, и те — в зелено-грязных куртках то исчезали, то появлялись среди зарослей, как фантастические миражи. Сглотнув слюну и затаив дыхание, он, наконец, поймал в прорезь прицела грузную фигуру и, услышав стук сердца, положил палец на спусковой крючок...

— Не стрелять! — Дуглас пнул его носком ботинка. — Начну я — короткими. У тебя сейчас — четыре глаза. Бей тех, что пойдут в обход слева. С арифметикой в школе знакомился?

— Нашел время спрашивать, — обиженный за пинок и вопрос, Ричард дернул плечом.

— Тогда считай патроны... — Дуглас привстал на колено и короткие дробные очереди рассекли воздух. Горячие гильзы падали в еще не высохшие лужицы и шипели.

Ударили о камни пули контрас и отскочили рикошетом в густую крону манго. Песок у камней вздымался маленькими, казалось, безобидными фонтанчиками. Ричард закрыл глаза и ткнулся носом в песок. Камень, за которым он лежал, стойко принимал в свою грудь стальные занозы.

— Ты что, как крокодил, кверху пузом хочешь?! — крикнул Дуглас. — Крести их!

Ричард, закусив губу, целился основательно: бой у карабина мощнее и прицельнее, чем у автомата. Он увидел, как словно наткнувшись на упругую лиану, упал и не поднялся бандит, круглый и толстый, как гора, решивший зайти к ним с тыла. Двое других, прикрывая друг друга, отходили к лесу.

— А теперь шквальным! — Дуглас прыгнул на камень. — Кто их звал сюда с оружием! Кто? Шквальным их!

Качающийся воздух срывал с манго еще зеленые плоды. Они с сухим треском проламывались сквозь толстые глянцевые листья и шлепались рядом.

Пятясь к лесу, злобно огрызаясь, бандиты не могли видеть, как сзади полукольцом их охватывало подразделение солдат. Длинные очереди Дугласа прижимали контрас к земле. Карабин Ричарда не давал им вырваться из сектора обстрела. Через несколько минут, попав в перекрестный огонь, контрас, бросив винтовки, сдались.

Поднявшись из-за камней, Ричард видел, как, понуря головы, бандиты шли по тропе. Он передернул затвор, сунул руку в подсумок — патронов не было. В пылу боя — а длился он не больше десяти минут — Ричард «спалил» весь запас...

— У боя своя математика. — Дуглас собирал пустые магазины. Автомат он положил в тень камня. — Пусть отдохнет — до ствола не дотронуться...