Таякан - [17]

— Я провожу вас, компа! Пароли меняются часто, а, простояв у каждого поста, вы и к ночи не погрузитесь.

— Это ты тем певцам, что в кузове, скажи, — буркнул примирительно водитель.

А в кузове тем временем звучал один из рассказов Дугласа.

— Когда-то, до революции, в этой лесной чащобе была партизанская перевалочная база. Крестьяне-проводники тайными тропами, в дождь, чтобы не было следов, вели сюда наших людей из города. В первую очередь подпольщиков, на чей след напали сомосовские ищейки. На базе они делали короткий привал, потом предстоял четырехдневный переход «ла монтанье», где маленькие отряды сливались в партизанские колонны, готовясь к решающим боям.

Когда водитель заглушил мотор, Ричард вопросительно смотрел на Дугласа:

— Где же склад?

— Склад? Он под нами. Вот там, среди молодых бамбуковых деревьев — ступеньки. А теперь вперед. Да поможет нам святая дева Мария...

Погрузка патронов началась без промедления. Маленькие на вид цинковые ящики только казались легкими. Уже после двадцатого подъема из подземелья, двадцатого толчка ящика наверх, в кузов, пальцы потеряли цепкость. Дуглас после первой ходки предусмотрительно скинул куртку. Он закидывал ящик на плечо и быстрыми мелкими шагами вбегал по лестнице. Ричард носил ящик, прижимая его к груди, а потом попробовал, как Дуглас, положить его на плечо. Ребро ящика врезалось в шею, норовя спустить кожу как чулок. Одному человеку завидовал сейчас Ричард — водителю. Тот возвышался в кузове и руками, похожими на коряги, легко подхватывал ящики. В общем-то, небольшой кузов «ифы» после тридцатой ходки показался Ричарду бездонным. Он боялся, что кто-то вдруг заметит появившуюся у него в коленях дрожь, и поэтому ставил ноги широко, как на шаткой палубе.

— Ричард, — Дуглас взобрался в кузов. Водитель сменил его и таскал цинковые ящики по два сразу. — Так вот, компа Ричард, возьмите мачете и вон там, за соснами, нарубите веток. Я имею в виду настоящие ветки, а не те, из которых птицы колибри вьют гнезда.

— Я — боец, а не дровосек!

— Компа Ричард, — Дуглас поднял к небу указательный палец. — Я не танцевать вас приглашаю. Ветки нужны для маскировки машины.

Хитрость Дугласа была разгадана Ричардом с самого начала. Милисиано, видимо, пожалел его и решил дать передохнуть. «Нет, — злился Ричард, — он плохо меня знает».

— Я тебя понял, компаньеро! Там, в лесу, за соснами прохладно, поют птицы, но, обняв ящик, я вспоминаю танец в порту Сан-Хуан, — Ричард демонстративно снимал куртку и пытался улыбнуться.

— Ты вспомнил этот танец, потому что жив, — от веселого добродушия Дугласа не осталось и следа. — Я — командир и отвечаю за твою жизнь. И хочу, чтобы вспоминал ты, а не о тебе. И еще я не хочу, чтобы один из ящиков упал тебе на голову или ногу, и вместо патронов на передовую мы вынуждены будем везти тебя в госпиталь.

— Ты что, Дуглас? Я же...

— Выполняй приказ, товарищ!

Такого поворота событий Ричард не ожидал. Он поспешно натянул куртку, схватил поданный шофером мачете.

— Что, схлопотал, компа? Я думаю, за дело! — Шофер не то сочувствовал, не то подначивал.

Всю силу и досаду вложил Ричард в первый удар острым широким мачете. Отдых, на который, как полагал Ричард, направил его Дуглас, обернулся изнурительной работой. Тяжелый мачете, как пластмассовый ножичек, отскакивал от толстых упругих лиан, оставляя на них чуть заметный след. Переплетаясь, лианы образовывали тугие сети. Солнце редко проникает в сельву. Не потому ли ее и зовут не иначе как «негро», то есть черная. Есть в этом эпитете нечто зловещее, жутковатое.

Ричард пролез в одну из ячеек лиановой сети и, прокладывая путь мачете, углубился в заросли. Пройдя несколько шагов, он поднял голову и не увидел неба. Кроны сосен и платанильи вверху переплетались, образуя толстую зеленую крышу.

Громадные деревья со спаянными кронами, мелкие деревца и кустарник с острыми колючками на ветвях — чичикате. Попробуй пролезь среди них. Ричард схватился было биться с одним из таких кустов и через минуту походил на человека, который стал жертвой дюжины диких кошек. В открытые руки, ноги под брюками, в живот и грудь впились десятки острых, как акульи зубы, колючек. Всякому движению по сельве мешали также завалы из погибших деревьев, топкие болотца и опять же гигантские щупальца лиан. Их упругость позволяла обезьянам-конго совершать прыжки, похожие на полеты. Появление незваного гостя вызвало в стае визг возмущения, оторопь и смятение, которое выражалось в почесывании друг друга и покусывании собственных хвостов.

Труднопроходимой и опасной сельву делала и трава, которая могла накрыть с головой и взрослого человека, и надежно спрятать крупного зверя.

...Ветки чичикате ударов мачете боялись. Плотные, глянцевые, величиной с ладонь листья росли на них ровными рядами. Для маскировки кузова придумать что-либо другое непросто, но удержатся ли листья под напором встречного ветра?

От рубки ярко-зеленого, похожего на шар кустарника Ричард отказался быстро. Путь к стволу прикрывали длинные, почерневшие колючки. Пришлось рубить молоденькие сосны и собирать опавшие пальмовые листья.