Таврические дни - [61]
Казаки, молодые парни, свесили из-под бескозырок синие чубы. Щеки тугие, губы пухлые, над губами остренькие усики. Первый, откинувшись на круп коня и зажмурив глаза, начал матовым, высоким голоском:
И с разгона жидким баском подхватил второй:
Голоса перевились и полетели по ветру?
Под эту песню шли долго, не передыхая. Было уже и то хорошо, что светит солнце, что по дороге не бьют. Свое пленение Алеша не мог ничем объяснить. Под Орловым упала лошадь, зашиб голову и потерял сознание — понятно. А как сам попал?.. Обидно было.
Прошли хутор. Илья Брыкин шел тяжело — устал. Свою суковатую палку он держал теперь обеими руками и, ставя на землю, наваливался на нее всей грудью. Уже видно было, как под ситцевыми с горошинами штанами дрожат его тонкие, высохшие ноги.
Потом, позднее, небо завалили тучи. Тяжелые, темные и низкие, они подымались будто из самой степи и ползли над ней, касаясь ее своими животами. Солнце спряталось, подул резкий ветер. От хутора шлях пошел вниз, закрутился между буераками. В буераках шипела по ветру куга, сухой лист летел по воздуху. Вскоре густыми хлопьями повалил снег. Стали мерзнуть руки. Казаки озлели, оборвали песни. На своей спине Алеша чувствовал их отвердевшие взгляды.
Едва Брыкин споткнулся, по спине его стегнула плеть.
Снег валил и валил. У Брыкина зябла голая плешь, и нечем ее было прикрыть. Орлов снял свою папаху и надел на голову старика. Папаха была в черных пятнах крови. Дед, не оглянувшись, прошел с полверсты, потом прогудел:
— Спасибо тебе на жалости, человек. Будем помирать — отдаст тебе бог эту теплую шапку.
Одолевая ветер, шли около часа, когда сзади по обмерзшему шляху загремели колеса и скоро из-за столбов снега показались лошадиная морда, черная дуга и концы оглобель, обитые жестью. Казаки, оттеснив пленных со шляха, ждали, пока линейка проедет. Казак в тулупе, в мохнатой шапке правил лошадью, разведя локти, как городской кучер. На линейке, тесно сдвинувшись, сидели мужчина и женщина. Плащ, засыпанный снегом, покрывал их плечи. Линейка остановилась. Из-под плаща высунулось красное, со щеками, будто натянутыми флюсом, отечное лицо, нафабренные усы, серебряные погонцы. Мелькнуло и спряталось женское лицо. Из-под распахнутой у горла шубейки показалась грудь фартучка с широким красным крестом.
— Здорово, служивые! — закричал хорунжий нетрезвым голосом.
Конвойные ответили дружно:
— Здрав-жал-бло!
— Пленных гоните?
— Так точно, ваше-бло!
— Ко мне в станицу?
— Так точно, ваше-бло!
Женщина скинула с головы плащ и пристально, с острым любопытством, оглядела пленных. Черные и быстрые глаза ее подпухли. Языком она быстро облизала замерзшие губы. Орлов стоял молча. Она протянула ему узкую руку в золотистой варежке, обшитой коричневым шелком.
— Здравствуйте, комбат, — сказала она резко, будто вскрикнула, — мы знакомы.
Орлов молчал. Она засмеялась и прижала щеку к кожаному рукаву хорунжего. Алеша узнал ее острые зубки. Кулачком она стукнула по спине казака, сидевшего на козлах. Тот дернул вожжами, и линейка, визжа колесами, сдвинулась. Хорунжий укрыл плащом Настю Романову.
Партия продолжала свой путь, бредя за линейкой, едва подвигавшейся в сплошной снежной завесе. Орлов шел бодро. Эта встреча с женщиной, которая недавно обвела его вокруг пальца, подействовала на него, как стакан водки. Он встречал таких баб в эшелонах, которые захватывал его батальон. Они напоминали ему барских холеных сучонок с бантиками, с нарядными ошейничками, сучонок, ласковых по виду и кусающих сзади. Снег скрипел под его ногами. Алеша окликнул Орлова несколько раз и замолк. Свистел ветер, и холод крутил руки. Дед Брыкин отставал. Казаки подгоняли его плетками. Дед глухим своим басом начинал читать молитву. Голос его, разрываемый дыханием, тянул: «Верую…» «Во единого бога отца, вседержителя, творца неба и земли…» — гудел дед, и было похоже, что летит шершень.
На двенадцатой версте старик опустился на землю, оперся было руками, но руки сломились, и он завалился на бок. Его зеленая борода легла на снег, глаза он закрыл, вздохнул и улыбнулся, будто достиг желанных берегов.
Казак повернул лошадь, резко свесился с седла и вытянул деда плетью. Задрав бороду, дед вдруг прямо и ясно поглядел на казака, поднял палку и проговорил медленно и люто:
— Старика бьешь? А у старика-то палка! Эвона!
И ударил палкой по шее лошади.
Казак потрогал усы, оглянулся на товарища, наехал мордой лошади на старика. Вынул папиросу, зажег в горстке спичку, долго раскуривал. Глаза его медленно лютели. Он двинул лошадь, сказал:
— Пошли!
Тогда старик надел папаху и вдруг закричал тем обнаженным, голосом, каким кричит скотина под ножом:
— Люди добрые, да что делается? Что бог-то скажет?
Казак, перегнувшись, сгреб его руками и, крякнув, поднял и перевалил через холку коня. Дед дернул ногами в худых кавказских сапогах и схватился за папаху, чтобы не слетела. Его голос еще долго боролся с ветром. Алеша, глядя вслед отъехавшему в сторону казаку, вдруг почувствовал страшную легкость тела и золотой туман в глазах. Орлов, сдерживая, схватил его за руку повыше локтя. Второй казак закричал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
Рассказ о последних днях двух арестантов, приговорённых при царе к смертной казни — грабителя-убийцы и революционера-подпольщика.Журнал «Сибирские огни», №1, 1927 г.
«— Священника привези, прошу! — громче и сердито сказал отец и закрыл глаза. — Поезжай, прошу. Моя последняя воля».
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.
«В бурунах» — глава из книги В. Закруткина «Кавказские записки». Эта глава посвящена боевым действиям донцов-кавалеристов гвардейского корпуса генерал-лейтенанта А. Г. Селиванова в дни боев на Кавказе в 1942 году.
Михаил Сергеевич Колесников известен читателю своими книгами «Сухэ-Батор», «Рудник Солнечный», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и другими.Бескрайняя сибирская тайга, ковыльные степи и знойные пустыни Монголии, Крайний Север, новый Китай — вот та обстановка, в которой живут и действуют герои его произведений. Это мир сильных, мужественных людей, непреклонно идущих к своей цели и побеждающих. Это мир, насыщенный романтикой дальних странствий.Судьба военного журналиста забрасывала М. Колесникова в самые отдаленные уголки нашей Родины; побывал он и в Монголии, и в Китае, и в далекой Индонезии, и в других местах.Сборник рассказов «Большие расстояния» посвящен людям ратного труда — солдатам, матросам и офицерам.М. Колесников — член Союза советских писателей, член редколлегии журнала «Советский воин».
На подступах к одному из городов Прикарпатья идут бои. Фашистские войска отступают. Оставляя город, эсэсовцы по приказу из Берлина увозят местного инженера-изобретателя Ростислава Крылача и чертежи его важного изобретения — аппарата, позволяющего добывать остаточную нефть, снова вводить в строй старые промыслы. В пути Крылач пытается бежать, но погибает.Прошли годы. На небольшом нефтепромысле в Прикарпатье молодой инженер Иван Бранюк продолжает дело своего погибшего дяди — Ростислава Крылача.За изобретением Ивана Бранюка и чертежами Крылача (их при отступлении немецко-фашистских войск бандит-бандеровец Коленда спрятал в тайнике на советской территории) охотятся дельцы иностранной нефтяной компании.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.