Тауэр - [4]

Новый поворот сцены… В углу двора возникает высокая тень в чёрном. Кажется, будто она вышла прямо из покрытой мохом стены, отделившись от холодной каменной кладки. Нерешительно оглядывается по сторонам, как бы желая удостовериться, что ночь и туман уже окутали землю. Ещё через минуту из глубокого мрака выходит другая тень, ростом пониже, в такой же чёрной одежде.

— Уже ночь, солнце село… — говорит высокий, вглядываясь в одинокую звезду, висящую в небе над углом башни.

— Днём я не решился бы показаться на свет… — отвечает второй.

— Многих я убивал, — говорит высокий, обращаясь к тому, что пониже. — Но такого гнусного дела, как нынче, совершать, пожалуй, ещё ни разу не приходилось…

— Когда я слушал через завесу, как они разговаривали, я уж хотел было бросить всё и удрать… — честно признаётся низкорослый. — Губы у него были как лепестки… Они так дрожали, когда я душил его…

— А на белом как мрамор лбу выступили лиловые вены…

— Этот стон всё ещё как будто звучит в ушах… Чёрные тени опять растворяются в ночном мраке, и в ту же минуту часы на башне гулко бьют час.

…С ударом часов исчезают призрачные видения. Часовой, стоявший у своей будки неподвижно, как изваяние, теперь, взяв ружьё на плечо, шагает взад и вперёд, стуча каблуками, по каменной мостовой. Шагает, а сам небось мечтает, как пройдётся под ручку со своей милой…

Я выхожу из Кровавой башни и прямо напротив вижу красивую маленькую площадь, середина слегка приподнята; на этой возвышенности стоит Белая башня[10]. Эта башня — самая старая, когда-то, в древности, была главной. По четырём углам возвышаются смотровые башенки, кое-где даже сохранились бойницы времён норманнов[11]. Здесь, в этой башне, в 1399 году народ предъявил королю свои требования, изложенные в тридцати трёх статьях, вынудив Ричарда II[12] отречься от трона. В присутствии священнослужителей, дворян, рыцарей и монахов он объявил, что слагает с себя корону. Сменивший его Генрих IV[13], осенив крёстным знамением лоб и грудь, возгласил: «Во имя Отца и Сына и Святого духа я, Генрих, принимаю корону Англии по праву законной крови, с божьего благословения и при поддержке дражайших моих соратников!»

Ну, а судьба прежнего короля толком никому не известна. Когда тело его привезли из замка Понтефракт[14], чтобы захоронить в соборе св. Павла, двадцатитысячная толпа, окружившая гроб, была поражена видом измождённого, похожего на скелет покойника. Ходили слухи, что когда убийцы — их было восемь, — напали на Ричарда, он сумел вырвать у кого-то из них топор, одного зарубил, а двоих ранил, но Экстон[15] нанёс ему удар в спину, и в конце концов король так и погиб, неотмщенный, унеся в могилу свои обиды. Но другие, возводя очи к небу, говорили: «Нет, нет! Ричард сам отказался принимать пищу и по своей воле уморил себя до смерти…» В любом случае хорошим такой конец не назовёшь. История королей — история трагедий…

Рассказывают, будто некогда в одном из помещений первого этажа сэр Уолтер Рэли, находясь в заключении, трудился над рукописью своей «Всемирной истории». Я так и вижу, как он сидит в коротких брюках, по моде елизаветинских времён, перекинув через колено обтянутую шёлковым чулком ногу, и, чуть склонив голову набок, задумался, опустив кончик гусиного пера на бумагу… Но эту комнату повидать мне не удалось.

Если войти в Белую башню с южного входа и подняться по винтовой лестнице на второй этаж, попадаешь в знаменитую Оружейную залу. Очевидно, время от времени оружие протирают и чистят, потому что оно ярко блестит. В Японии я только читал об этих доспехах в учебниках истории и в романах и никак не мог составить себе о них ясного представления, поэтому очень обрадовался, увидев теперь всё своими глазами. Впрочем, радость оказалась недолговечной — сейчас я уже опять всё начисто позабыл, так что в конечном итоге вернулся к исходной точке… Помнится, особенно восхитили меня защитные латы, а среди них наибольший восторг вызвали, безусловно, доспехи Генриха VI[16] — все сплошь из стали, местами инкрустированы слоновой костью… Но самое удивительное — размер! Такие доспехи мог носить только мужчина громадного, по меньшей мере двухметрового роста, а то и выше… Я с восхищением разглядывал эти латы, когда за спиной раздались лёгкие шаги; оглянувшись, я увидел, что ко мне подошёл «биф'итер»[17]. При этом слове можно подумать, будто речь идёт о человеке, который питается исключительно одной лишь говядиной. В действительности, однако, это нечто совсем другое — так именуются стражи лондонского Тауэра. На голове у них шляпа, похожая на расплющенный цилиндр, одежда напоминает блузу художника, рукава пышные, с буфами, причём блуза не одноцветная, а с узором. Узор весьма примитивный, всего-навсего переплетённые под прямым углом линии, и очень напоминает узор на малицах, какие носят люди племени айну… Иногда эти «биф'итеры» даже вооружены копьями. Копьё короткое, с рукояти свисает кисть из длинных шерстяных нитей — такими копьями вполне могли бы сражаться герои романа «Троецарствие»…[18] И вот один из таких «биф'итеров» подошёл ко мне и остановился чуть позади. Невысокий, довольно полный, с окладистой седой бородой.