Тау - [47]

— Драконопись была создана для драконов, а не для людей. Но драконов, кроме меня все равно ни одного не создали, поэтому, можно сказать, что это письмо специально для меня, — улыбнулся Гаю Дракон.

— Садись кушать, Гай, сегодня мы никуда не поедем, — сказал Михас.

— Эй, а как же проведать соседа? — возопил Комрад.

— А, ну, только к соседу. По сравнению с тем, какие пути мы уже проделали путешествие к вашему соседу и не путешествие вовсе, — парировал Михас. С Комрадом он разговаривал, как с назойливой мухой.

— У вас плохое вино, господин Комрад, — пожаловалась Таура.

— Почему это? Оно выдерживалось очень и очень долго в моих подземельях, ему не одна сотня лет.

— Мы выпили с Тамареском уже шестую бутыль, но не хмелеем, — пожала плечами Таура.

Комрад хотел что-то сказать, но подавился словами.

После завтрака дружной ватагой, под предводительством Комрада и Дракона все выехали к соседу в гости. Неприветливые стены замка Ташек были все так же наприступны и негостеприимны.

Комрад с нескрываемой нежностью погладил камни крепостной стены:

— Сколько вечеров я провел тут, сколько понят эти камни, вы себе не представляете, — с дрожью в голосе сказал рыцарь.

— Он с камнями разговаривал? — переспросил Михас, но ему никто не ответил.

Величие замка тяжелым грузом давила на всех присутствующих. Комрад постучал в ворота, но ему никто не открыл.

— Господин Ташек, — воззвал рыцарь громовым голосом.

Никто не отзывался.

— Господин Ташек! Господин Ташек! - так Комрад вопил еще минут пять. Все это время Дракон топтался у него за спиной.

— Дружище, позволь я, — наконец сказал он.

Комрад кивнул. Дракон быстро и аккуратно снял свой жилет и манишку, брюки и сандалии, поверх стопки одежды возложил монокль и начал увеличиваться в размерах. Вскоре перед восхищенной публикой предстал настоящий дракон. Комрад быстро взобрался по золотистому кожистому крылу и сел у основания длинной шеи.

— Чего стоите, рты раззявив? — крикнул с дракона Комрад.

— А зачем нам надо на него забираться? — спросил Гай, у которого поджилки тряслись.

— Ты боишься что ли? — шепотом спросил Михас.

— Я жуть как боюсь ящериц, змей и всего такого прочего, — шепнул Гай.

— Идемте, господа, — махнул хвостом Эток, запрыгнув на крыло дракона.

— Эток, дружок, убери коготки, — морщась от боли сказал дракон.

— Ох, прости, — кот кажется смутился.

— Видишь ли, когда я растягиваюсь в пространстве, то неизменно истончаюсь, любое механическое повреждение и дыру во мне заделать будет карайне сложно. Я не умру, но сильно потряю в весе и плотности, это очень неприятно, — пояснил дракон.

— А в чем еще вы растянуты? — спросила Таура, когда все удобно расположились на спине ящера.

— Во времени естественно. Все мы растянуты во времени, — пожал плечами дракон (это весьма смахивало на локальное землетрясение).

Дракон взмахнул крылами и в миг перелел кепостную стену, чем вызвал совершеннно неизбежную панику во дворе.

— Эт-то что еще такое! — взревел молдой, но судя по всему важный и бесстрашный человек.

Комраду лицо юноши как будто было знакомо.

— Это мы, ваши соседи, — спрыгивая с дракона, сказал Комрад.

— Мой прохвост — управляющий приходил к вам, соседушка?

— Приходил, только я его не пустил, — ответил юноша, — представьтесь, будьте так любезны.

— Комрад Золотой — рыцарь, кратко представился он, — это мой дракон, мы с ним очень дружны, это господа спасшие меня от верной смерти: справа-налево Гай Кабручек, Михас Блакк, Таура, Тамареск Патанда и их кот Эток, весьма ученый и остроумный, кстати.

— Очень приятно, — кисло сказал хозяин, — чем обязан?

— Вас не удивляет, что я — Комрад Золотой и выгляжу чуть старше вас? — удивленно спросил Комрад.

— Не удивляет. Когда вы пропали, моя матушка долго плакала и страдала по вам. Все пятьдесят девять лет она каждый вечер зажигала свечу вечером и плакала. Я хоть и младший ее сын, но хорошо все помню.

— Стоп, стоп, стоп, — перебил Комрад, — я не гений математики конечно, но если вам сейчас около тридцати…

— Мне двадцать пять, я выгляжу старше своих лет, — поправил хозяин.

— Чей же вы сын?

— Я сын своей матери. У нее было много желающих утешить горе, которое она переживала из-за вас, если вы об этом.

— Об этом, об этом, — мрачно отозвался Комрад, — плакала говоришь.

— Рыдала ежевечерне. Но умирая, она сказала мне одну фразу, которая засела в моем мозгу надолго, если не навсегда. Она сказала: "С ним ничего не может случиться. С ним все будет хорошо". Так что я не удивлен даже тому факту, что вы не оставляете за собой песка на моих дорожках.

Комрад заскрепел зубами, но сдержался.

— Я хотел просить у вас слуг, за плату, конечно. Мое поместье пришло в упадок, пока меня не было, и теперь там нужен ремонт.

— На какой срок вы забираете их? — глаза младшего Ташека заблестели аккурат после слов "за плату, конечно".

— Ровно на столько, сколько это будет необходимым для моих нужд.

— Секунду, — хозяин замка Ташек удалился и скоро вернулся с бумагой, чернильницей и переносной конторкой со встроенными счетами. Он долго производил расчеты и наконец сказал, — За первый месяц пользования простыми слугами я запрошу вас один кошель золота: в сумму включена плата слугам за срочную работу, плата мне за моральный ущерб, внеурочная плата остальным слугам, которые будут работать за других. В сумму не включены питание слуг, расходные материалы и траты на возможные больничные и проч. Вы будете использовать мастеров: кузнецов, маляров еще кого-нибудь?