Тау - [17]

Мужчины увидели несказанной красоты женщину, даже по силлирийским стандартам красоты. Нежно-серая кожа, круглые глаза цвета жженого сахара, удивительной лепки черты лица, тридцать локов цвета листьев осеннего клена на улицах Пратки.

— Итак, кто вы? И зачем пришли?

— Мы — студенты Гуманитарного Университета, библиотечного факультета города Пратки. Мы несем наше слово о Богах по землям Тау.

— Носил один такой слово о Богах, сам Тифаб-громовержец его проклял, мы изгнали его! И изгоним вас, если вы несете нам хулу!

— Мы не несем хулы, — возразил Михас. Нам было видение, что есть тот, кто создал этот мир, и мы хотим поступить так, как нам велели Боги.

— Боги сами сказали вам, что есть кто-то, кто выше их, кто создал это мир? — надменно спросила она.

— Великолепнейшая Гайне, — сладко запел Гай, — Сама богиня Ясве собрала нас в путь возле ворот нашего родного города. При нас, кстати, был наш волшебный кот, где он?

— Я где-то тут его видел, — отозвался Тамареск, озираясь.

— Ваш кот еще спит, связанный, — Гайне махнула изящной ручкой в сторону.

— Этот кот волшебный, ей богу, ваша светлость, — сказал Тамареск.

— Это не важно, — отмахнулась младшая из младших, — объясните, что вам здесь надо?

Молодые люди молчали. Легенда с проповедью не прокатила, а говорить правду было боязно.

— Видите ли в чем дело, милая Гайне.

— Я тебе не милая, грязный полукровка, — вспыхнула Гайне, бросив уничижающий взгляд на Гая.

— Мои друзья сказали вам чистую правду, мы идем по стопам откровения, которое снизошло на нашего друга Михаса и вот того кота. Мы двигались к дельте Хикона, чтобы разыскать место, где появился в ваших землях презренный Йодрик.

— Не произноси его грязного имени! — вскричала Гайне.

— Прошу прощения.

— Зачем вам это место?

— Наш волшебный кот должен пометить его.

— Как пометить?

Друзья переглянулись.

— Вы знаете чем коты помечают территорию? — осведомился Михас.

— Этот кот, первый живой кот, которого я вижу, — надменно призналась Гайне. Судя по всему, тот факт, что она никогда не видела кошек и котов раньше был предметом ее особой гордости.

— Так вот, — как можно деликатнее проговорил Гай, — наш кот должен… ну… излить себя на место появления этого Йодрика.

— Пописать?! — радостно вскричала Гайне.

— Да, — коротко ответил смущенный до крайности Гай.

— Развяжите их, это святые люди, они пришли отомстить за то, что когда-то совершил их земляк!

Друзей быстро развязали, кота развязали, разбудили и усадили на подушку на голове самого статного носильщика. Судя по напряженности лап Этока, он был очень напуган. Судя по напряженной задумчивости и закушенной губе носильщика дюжий силлиерих старался не заорать от боли.

В честь путешественников закатили пир, особого почитания был удостоен кот.

— Почему, объясните мне, други мои любезные, каждый раз нас признают святыми, а чтут кота? — сокрушался Гай, — Вот и теперь, эта принцесса смотрит на Этока, но я же… я же даже наполовину силлиерих, и красивее, и умнее, и… и…

— И ты запал на нее, — подвел черту Тамареск.

— Не тебе одному любить королев!

— Ну, допустим королевой она станет этак лет через сорок — пятьдесят, и не факт что всея Силлиерии, так глава клана, — флегматично отозвался Тамареск.

Гай тихо заскрепел зубами, встал и отошел к Гайне, которая сидела последней за женским столом. Отдельно стоял стол для девочек, все мужчины и мальчики сидели вместе, где-то на задворках праздника. Не смотря на свое высокое положение, друзья все равно сидели очень далеко от центра праздника. Тамареск и Михас наслаждались спокойствием, где-то рядом бродил кот. Тамареск наблюдал за Гаем и отмечал, что Гай боится Гайне, словно та допамятная богиня, или сверхценный артефакт.

Гайне относилась к нему высокомерно, как принято у силлиерихов, особенно с такими старыми традициями, как у Рыжехвостых пум.

— Уважаемый, — обратился к какому-то силлиериху Михас, — а почему ваш клан называется Рыжехвостые пумы?

— Давным-давно в глубокой древности, — начал тот, — в этих лесах жила рыжехвостая пума.

— Одна? — спросил захмелевший Тамареск.

— Совершенно одна, — авторитетно подтвердил силлиерих, — в каждом лесу раньше жил дух леса, который дал название своему клану. Когда наша мать Ионеску пришла в эти леса, чтобы родить от бога Тифаба первых наших братьев и сестер, то пума эта напала на мать Ионеску. Хоть мать наша и была на сносях, но она смогла победить пуму, и из ее шкуры сшила первые гамаки для своих детей.

— Какая романтическая история, — вздохнул Михас.

— Это еще не все. Дух побежденной пумы был очень зол, и подговорил других духов леса. Те насылали на нас страшные беды, но мы справлялись, и все благодаря нашим мудрым матерям. Когда дух увидел, что мы сильнее, он смирился и стал покровительствовать нам. Раз в год мы приносим ему в жертву самую младшую из младших принцесс нашего клана.

— Ооо, — протянул Михас, — и принесение в жертву уже было в этом году?

— Еще нет. Я слышал, что наша старшая мать, хочет принести жертву сегодня, и в вашу честь тоже. Такие велики люди не балуют нас своим присутствием.

Друзья переглянулись и тут же встали. Они отыскали Гая в толпе и все ему объяснили.