Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - [101]
О красоте. Сейчас мы утеряли критерий прекрасного. Уже лет 60 мы не разрабатываем эстетические концепции.
Точка зрения Чернышевского безумная и вредная.
В соцреализме этот аспект подхода к искусству вовсе отсутствует.
Искусство всегда стремится выразить идеал.
Самое главное для нашего времени – это истина и правда. Какая бы правда ни была, но ее осознание является признаком здоровья нации, и правда никогда не противоречит нравственному идеалу. А сейчас сплошь и рядом делается вид, что правда противоречит нравственному идеалу. Потому что мы путаем эстетические и идеологические категории. Идеология не имеет ничего общего с искусством.
Нравственный идеал и правда. Только правда может перевоплотиться в нравственный идеал – об этом «Рублев»: правда его творчества вырастает из страшного и жестокого мира. Казалось бы, правда жизни находится в противоречии с его каноническим творчеством. Но именно в таком преодолении правды жизни состоит предназначение искусства, как мне кажется. Как может художник выразить нравственный идеал, если он лишен возможности прикоснуться к язвам человечества и преодолеть их в себе?
Искусство не бывает прогрессивным и реакционным. Искусство всегда религиозно. Атеистическое искусство, искусство, идущее вразрез с религией – это не искусство. Искусство выражает религиозную идею.
Скажем, Пикассо – человек глубоко талантливый. Он старался соответствовать тому времени, в которое жил.
Но бездуховное искусство выражает свою собственную трагедию. Потому что даже о бездуховности следует говорить с духовной высоты.
Настоящий художник всегда служит бессмертию. Это, конечно, не значит, что задача художника – обессмертить себя, но задача его – представить мир и человека, как нечто бессмертное.
Художник, не пытающийся найти абсолютную истину, всего лишь временщик, его идеи имеют частное, но не глобальное значение.
Пикассо пытался, как ученый, выразить материальную структуру, а не духовную суть. Это ему не простится. Рерих много говорил о духовности, но ничего не сделал – одна декоративность. Или у Нестерова – предтечи современного Глазунова – вместо любви предложена мастурбация.
Дали! Если бы Параджанов развивался свободно, как он сам того хотел, то это был бы Дали кинематографа. Дали – великий мистификатор. С точки зрения профессии он гигант. Но не об истине идет у него речь, а о ее мистификации. Дали всегда хотел быть только мистификатором и не стремился к истине.
В контексте Дали интересно говорить о свободе и волеизъявлении личности в современном мире. Он хотел бы верить, но в результате создавал его сам мир таким, каким его не мог создать Творец. Он близок миру позитивизма. У него психология преступника. Ему не важны ни традиции, ни корни, ни профессиональные отношения. Все это для него ничего не значит в духовном отношении. Он преступник, то есть человек, который нарушает установленные законы. Ни Учелло, ни Мазаччо, ни Джотто не разрушали общество – то есть они старались не вылезать из своих работ, заботились о том, чтобы уши их не торчали. Дали создает параллельный мир. Он далек от идеи выразить наш мир, но претендует на создание своего мира, его иллюзии и иллюзорности. Он – иллюзионист. Он хочет создать видимость идеи. Ему нет дела до истины, он ее подменяет своей лжеистиной. Он делает вид, что знает что-то другое. На фоне бездуховности XX века кому-то он может показаться даже религиозным. Но он не тянет даже на Люцифера, не то, что на Бога! Видимой сложностью он старается прикрыть свою пустоту. Иллюзия, скрывающая пустоту.
Хотя поразительны его иллюстрации к Данте. Здесь он великий мастер. Эта книга дивной красоты и нежности…»
Недатированная запись
Мой отец, будучи главным редактором «Искусства кино», предложил мне попросить Тарковского наговорить юбилейный текст к 60-летию Федерико Феллини. Тем более, что Тарковский встречался с ним в Италии. Но Феллини не принадлежал все-таки к фаворитам Тарковского. Его мнение менялось даже относительно любимого им фильма «8½». Так что я не рассчитывала на согласие Тарковского. Но он согласился.
Я поинтересовалась тогда: «Почему? Ведь вы его не любите?»
«Все-таки он мастер, – признал Тарковский. – Правда, последнее, что я у него видел, – это очень коммерческая картина “Город женщин”. Должен сказать тебе, кстати, что он прислал мне трогательное письмо»…
Дело происходит у меня дома. Андрей только что пришел, снял ботинки, выбежал с ними на кухню, чтобы стряхнуть песок с каблуков, продолжая: «…Все это – ну, вроде этого письма мне – конечно, не может быть до конца правдивым, потому что все они очень большие пижоны… Ну ладно…»
«Так что ж? Сделаем?» Воцаряется молчание. И вот, что из этого получилось…
«Федерико Феллини, одному из прославленных мастеров мирового кино, исполняется 60 лет! Невозможно сегодня представить себе кино без Феллини, который, с одной стороны, явление типично итальянское, а с другой стороны, он оказал огромное влияние на кинематограф всего мира.
К сожалению, советский зритель знаком с малой частью его работ и может судить о большинстве из них только по статьям наших критиков и киноведов. Хотя такие знаменитые его картины, как “8 %”, “Дорога”, “Ночи Кабирии”, “Клоуны”, “Рим”, “Амаркорд”, “Сладкая жизнь”, “Казанова” или “Репетиция оркестра” останутся в истории кино.
Ольга Евгеньевна Суркова — киновед, с 1982 года живёт в Амстердаме. Около 20 лет дружила с Тарковскими и даже какое-то время была членом их семьи. Все эти годы находилась рядом с ними и в Москве, и позже в эмиграции. Суркова была бессменным помощником Андрея Тарковского в написании его единственной книги «Книга сопоставлений», названной ею в последнем издании «Запечатлённое время». Книга «Тарковский и Я» насыщена неизвестными нам событиями и подробностями личной биографии Тарковского, свидетелем и нередко участником которых была Ольга Суркова.
Дорогой друг!Перед вами первый номер нашего журнала. Окинув взором современное литературное пространство, мы пригласили на нашу поляну тех, кто показался нам хорошей компанией. Но зачем? — вероятно воскликните вы. — Для чего? Ведь давно существует прорва журналов, которые и без того никто не читает! Литература ушла в Интернет, где ей самое место. Да и нет в наше время хорошей литературы!.. Может, вы и правы, но что поделаешь, такова наша прихоть. В конце концов, разориться на поэзии почетней, чем на рулетке или банковских вкладах…
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.