Тарих-и Салими - [70]
/193б/ В понедельник, 28 шавваля 1336 г. х., [05. 08. 1918] года лошади, ученейший из глубоко знающих ученых, горизонт факихов позднейшего времени, Ахунд Мулла Кавамаддин ходжа, преподаватель [медресе] со времен его величества благородного эмира Саййид Музаффар-хана, получивший впоследствии должность казия и возведенный в должность казия туманов [благородной] Бухары и таких крупных вилайатов, как Шахрисабз и Карши, а в благородной Бухаре — на должность раиса, в течение пяти лет бывший ахундом медресе Кукалдаш, покинул этот бренный мир в возрасте семидесяти лет и отправился в вечную обитель. В медресе Хиабан все улемы, военачальники и студенты читали заупокойную молитву по этому господину и похоронили [его тело] по соседству с его светлостью Имла, да помилует его [Аллах], в его [гробнице], читали ему там молитву и благословили. В этот же день прибыл Мирза Бахрам-бий, уехавший во время военного конфликта с большевиками за помощью с письмом [эмира] в Балхский вилайат к наместнику афганского правительства. Он жил в упомянутом вилайате пять месяцев и с разрешения эмира Афганистана, не добившись цели, прибыл вместе с двумя афганцами. Удостоившись чести целования руки его величества, они произнесли молитву [за него].
В том же году, в пятницу, 9 зулькаъда, прибежища власти /194а/ Ходжу Абдасаттар-бек бия, предводителя войск, назначили правителем Кулабского вилайата на место низложенного Данийал-бека токсабы. На место [Абдасаттар-бека дадхо] предводителем войск назначили прибежище власти Рахман-кул-бек бия дадхо, саркарда. Муллу Шариф-бия назначили правителем Нуратинского вилайата. Этот правитель обращался с подданными до того /229/ плохо, что он через три месяца был снят и ныне числится в ряду офицеров у высочайшего стремени... 354[463].
В настоящее время, в месяце сумбула, 1336 г. х., [IX. 1918 г.] года лошади, продолжаются войны за города Теджен и Каахка и большевики терпят поражение. Все же благородная Бухара находится между двух врагов, да хранит всевышний Аллах своими милостями и щедростью государя ислама и население благородной Бухары. Несмотря на все злонамерения большевиков и туркмен, афганцы превзошли их в посягательстве и насилии. Они покончили с плодами чарбагов. Наступили холода. [Тогда] они потребовали от высочайшего двора такие зимние одеяния, как шубы, суконные чекмени и ватные одежды, чалму, и начали посягать на городские дворы. Его величество, убежище халифского достоинство /196а/, узнав о злодеяниях афганцев, противоречащих шариату, соизволил послать вазарат-панаха Низамаддин ходжа кошбеги за главным казием, раисом, предводителями войск и за мной, пишущим эти строки, и собрал их у вазарат-панаха Усман-бек бия, верховного парваначи. Туда же привели, послав за ними человека, и так называемых предводителей афганцев. До сведения собравшихся довели [следующий] высочайший указ августейшего [эмира]: «Слава богу, сейчас установилось спокойствие. Благодаря поддержке Аллаха, укомплектованы вооружение и войско. Мы ради обществу афганцев и довольны [им]. Вы все [теперь] свободны: каждый, кто намерен уехать в свой вилайат, обеспечивается деньгами на расходы и почетным халатом. Если хотите ехать поездом или же на местных арбах, мы радушно будем провожать вас, а кто намерен остаться в Бухаре и заняться как простой люд своим ремеслом, то воля его. Мы ему не будем препятствовать. Пусть только возвратят полученные от /230/ высочайшего двора коней и оружие». Афганские главари, услышав эти любезные слова его величества, согласились и сказали: «Вы нам дайте срок до завтра, чтобы мы собрали всех лошадей и оружие, а затем — сдали. Мы выясним, кто уедет и кто останется [в Бухаре] и займется своим ремеслом, а затем вам доложим». Вазарат-панах /169б/ сказал: «В течение трех часов сдайте лошадей и оружие, а после вам выдадут деньги на расходы от [высочайшего] двора». После этих слов кошбеги главари афганцев согласились сдать лошадей и оружие и ушли. Мы все успокоившись, разошлись по домам и занялись молитвою за государя.
На следующий день, в среду, когда прошла одна ночь после обещания афганцев сдать лошадей и оружие, нам сообщили, что афганцы не сдали [высочайшему] двору лошадей и оружие, все разом покинули город и собрались в чарбаге Латиф ходжи. Они, подняв флаги и знамена, направляются в сторону станции Каган. Как только весть об этом дошла до высочайшего благословенного слуха [эмира], он, в свою очередь, немедленно соизволил вызвать меня, чтобы я съездил к афганцам, сделал им наставление и уговорил их вернуться обратно [в Бухару]. Сев в коляску, я выехал через городские ворота и направился в упомянутый чарбаг. Большая часть афганцев вместе со своими предводителями направлялась в Каган. Остальные пешком или верхом тоже держали путь на Каган. Я, в свою очередь, в сопровождении своих товарищей поехал вслед за ними на станцию Каган и остановился в своей закатной конторе.
