Тарих-и Салими - [69]

Его величество, проявляя милость [выпустил] бухарские двухфулусовые чеканные теньга, установив в каждую теньгу тридцать два фулуса. Спустя некоторое время их тоже становилось все меньше. Никто не знал, куда девались фулусы, вышедшие из монетного двора /189б/ Бухарского государства. Кому они ни попадались в руки, предпочитали их перед бумажными деньгами, прятали. Затем [эмир] выпустил новые фулусы, /225/ достоинством в четыре фулуса каждый, и их тоже в короткое время расхватали. Опять [его величество], посоветовавшись, выпустил чеканные восьмифулусовые [деньги] из чистой меди в надежде, что они приобретут устойчивость в народе. Все еще продолжалась война между упомянутыми выше государствами. После того, как прошло три года войны, люди полагали, что эти восьмифулусовые теньга устойчивы и имеют преимущество перед бумажными деньгами. За короткое время [этих денег] среди людей осталось мало. Бедные подданные очень нуждались в мелких деньгах для купли и продажи. Каждый пуд меди, если раньше стоил шестьдесят тенег, то теперь цена его вследствие дороговизны возросла до шестисот тенег. Учитывая нужду народа, его величество в 1335 г. х. [1917 г], в год змеи,медные фулусы перечеканил на чеканные монеты следующим образом: из полмискаля 347[456] меди чеканил одну теньговую [монету], из одного мискаля — двухтеньговую, из полутора мискалей меди — трехтеньговую, из двух мискалей меди — четырехтеньговую, из двух с половиной мискалей меди — пятитеньговую и пустил в обращение среди народа. Не исключена возможность, что если и впредь русские бумажные деньги будут терять свою силу, пять видов медных [денег] люди берут, считая их устойчивыми чеканными государем мусульман, предпочтут их перед бумажными деньгами [русских]. /190а/ Бухарская серебряная теньга, которую русские приравнивали к пятнадцати копейкам, и сейчас находятся в обращении. Их берут за десять русских тенег и они имеются у менял. Тилла бухарского чекана, да будет ей милость [Аллаха], равную сорока бухарским теньгам, сейчас [люди] у менял берут за сто русских рублей, то есть за шестьсот шестьдесят семь тенег. Двадцать штук пятирублевых русских золотых составляли сто рублей. Сейчас за /226/ такие двадцать штук дают тысячу сто пятьдесят рублей. Каждый рубль равен шести теньгам и сорока копейкам. Каждая копейка равна четырем бухарским пулам 348[457].

Исходя из всего этого, все товары, привозимые из России, были очень дороги. Например, один алчин 349[458] подкладочного ситца раньше стоил полтеньги бухарской, [ныне] стоит сорок тенег русскими [деньгами]. Нарядные [сорта] ситца подорожали точно также. [Цена] одного алчина их поднялась до ста русских тенег, которые равнялись пятнадцати рублям. Катушка ниток для швейной машины стоила рубль, [теперь] стоит сто рублей. Нимча 350[459]сахарного песку стоил две бухарских теньги, теперь стоит сто тенег бумажными деньгами. Все остальные товары, привозимые из России, точно также стоили [дорого]. Дороговизна переросла в голод. Три-четыре года тому назад ман пшеницы в богоспасаемых вилайатах стоил сорок-пятьдесят бухарских тенег, а ныне он стал стоить двенадцать тысяч тенег бумажными деньгами. На базарах пшеницы не стало; поэтому люди забыли мерить [пшеницу] манами, а стали торговать чайраками. Бедные люди были в отчаянии и мучились, ходили озабоченными. [Цена] чайрак /190б/ мяса [поднялась до] двухсот тенег, чарйак чистого сала [бараньего] — до двадцати пяти рублей, чарйак риса — до сорока рублей, чарйак лука — до пятнадцати рублей, мешок моркови — до двадцати пяти рублей, соломенная сечка в мешках, навьюченная на один верблюд — дошла до 60 рублей; сто снопов сена стоили 120 рублей. Люди и животный мир стонали [от голода] и их стон возносился к небу. Ни в какую эпоху и ни в какие времена подобной дороговизны и голода человек не видел и не слышал, чтобы одна лепешка стоила двадцать тенег. Нимча чая стал стоить двести пятьдесят тенег. Продуктов питания, /227/ одежды и предметов домашнего обихода не было. Один кусок фаранги или ходжентский халат [стоил] тысячу тенег, один халат из китабской алачи — тысячу пятьсот тенег, один каршинский халат с шелковой подкладкой — две тысячи тенег, один халат из простой алачи — шестьсот тенег, а эти названные [халаты] раньше ценились от десяти до восьмидесяти тенег. Никто не помнил, чтобы когда-либо дыня стоила сорок тенег... 351[460] /191а/ Словом, везде группами бродил пришлый народ, словно мотыльки вокруг свечи, и молился за шаха от чистого сердца. Прими молитву, о принимающий молитвы!

Короче говоря, в упомянутом году дороговизна переросла в голод. Многие жители вилайатов Карши и Хузар продавали своих детей, словно животных. Большая часть детей, женщин и мужчин из-за голода расходилась в разные стороны и скитались. Население Ура-типпа и Ферганы от притеснений и произвола большевиков лишилось крова и семьи. Их имущество и достояние [были] уничтожены. От голода и дороговизны чаша их терпения переполнилась. Они, продав своих детей, ценимых дороже жизни, покупали пуд пшеницы за четыреста рублей, пуд джугары и проса по триста рублей, и с тысячью мучений ходили еле живыми, добывая необходимый минимум пищи, [или же] разбегались в разные стороны [в поисках хлеба]. Многие из них прибыли в Бухару и скитались по всем улицам. /