Танкист, или «Белый тигр» - [34]
Следующий укус был не менее болезненным; Призрак дождался момента, когда фугасным снарядом разбило паром через Квейс, и всегда бывшая первой «тридцатьчетверка», к радости Крюка, надежно завязла по самые баки в густом речном дне. Пока перепуганные не столько видом, сколько гневом измазанного илом танкиста «самоходчики» готовили тросы, пока подгоняли трактор и САУ, «Белый тигр» успел отправить на небо колонну оторвавшихся «эмчей» и десантных грузовиков.
Глинистая чужая колея, распаханная 1000-миллиметровыми гусеницами, еще хранила запах бензина. Повсюду трещали неуемным пламенем сгинувшие ни за понюшку табаку М4А2 с водителями и башнерами — но людоеда вновь издевательски скрыли мглистые поля и болота. Ванька плакал. Подвернувшийся Рыбалко приказал задержать свою «эмку» возле облитой грязью, исцарапанной, покрытой копотью знаковой «Ласточки»:
— Брось, Иван, убиваться! Даю слово: получишь свою Звезду!
Найдёнов, отмахнувшись, бросился к люку. Свита оторопела. Однако, что не положено быку, все-таки было положено этому свихнувшемуся Юпитеру — Рыбалко не рассердился.
А «Тигр» по-прежнему продолжал вгонять в гроб всех, кого судьба подводила под палаческий топор его 88-мм пушки. Но всякий раз уползал от Ивана — за перелески, за покрытые водой дренажные канавы и аккуратные немецкие поля. Гон вновь шел днем и ночью; зад неутомимого водителя представлял из себя одну сплошную мозоль. Крюк с якутом еще выдерживали перманентный психоз скачки, но мотор время от времени уже принимался поскуливать. От Цорбена до Лабау повторялась все та же петрушка. Стоило только «Ласточке» остановиться для того, чтобы перевести измотанный дух — очередной вырвавшийся «вперед батьки» дозор накрывался медным тазом.
Так, 13 апреля под Гендау — пропадом пропали десять СУ-76 и четыре ИСа, два из которых сгорели с экипажами (в то время Иван Иваныч, сняв желтую майку лидера, ремонтировал гусеницу).
17-го — под Стандау «восемь-восемь» сожрало десять «тридцатьчетверок» (найдёновский экипаж поил соляркой утомленную «379»).
19-го — два «Зверобоя» (еще одна срочная замена гусеничных звеньев обессилевшей «Ласточке»).
— Черт с ним! — отмахивался от пакостного монстра Рыбалко. Повинуясь Коневу — тот был вне себя от нетерпения — генерал размашисто рвал карту красным карандашом. Пора было заканчивать дело: «тридцатьчетверочки» развернулись во всем своем блеске на Тельтов канал,[47] имея Ваньку, как беспощадное острие. Потоки ИСов и САУ затопили с юга последние свободные автострады. На севере, лаская слух самоходчиков и танкистов, вовсю грохотал Рокоссовский. Кровавя всеохватным заревом облака на востоке, таранил злосчастную 9-ю армию докаленный до бешенства Жуков. К 23-му Берлин охватило дымами, а Ивана Иваныча — невиданной, просто тотальной, злостью.
Переправа надолго запомнилась: Белый Призрак словно знал, где Найдёнов меняет разбитый миной «ленивец». Выскочившие на полном скаку к вздыбленным мостам канала Т-70 тотчас попали под его беспощадный прицел. Взорвалось все — даже сопровождающий обреченные танкетки радийный бронетранспортер. Обосновавшийся на той стороне дракон поливал «бронебойными» то здесь, то там утыкающиеся в берег T-34. Развернуться было попросту негде: новые танки напирали друг на друга — и гарантированно сгорали. Танкисты, сбивая с себя и товарищей липкое пламя, давились бессильными слезами — они едва успевали уворачиваться от разлетающихся башен. В эфире сновал туда-сюда густой отчаянный мат. Орали танки, орали раненые, орали командиры попавшихся на удочку бригад. Все подходы к последней преграде были забиты телегами и фургонами — тыловики совершенно некстати проявили невиданную прыть: так что в мгновение ока берег покрылся костьми и разбитой техникой. А «Тигр» превзошел сам себя — его «восемь-восемь» неистовствовала, опрокидывая СУ-76, как спичечные коробки. Еще живые «тридцатьчетверки» вступали в безнадежную дуэль — и взлетали на воздух. Белый Призрак готов был рвать и метать, но как только показался невесть откуда прорвавшийся, истошно гудящий найдёновский танк — немедленно растворился за мрачными домами предместий.
Кирпичная кладка оказалась настолько мощной, что ее не брали ни фугас, ни «фауст». Напрасно Иван Иваныч склонял к поединку спрятавшегося подлеца, напрасно напрягал глаза порядком отвыкший от подобных переживаний гвардеец, «Тигр» преспокойно скрывался, а «Ласточка» крыльев не имела.
203-мм гаубицы наконец-то прибывшего резерва готовы были нести на руках. В праведной ярости пребывали все: от генерала до последнего обозника. Рыбалко приказал сбросить с дороги даже машины с армейским имуществом — лишь бы подтянуть полки прорыва: и вот теперь-то огромные пушки стояли рядами. Подвозя снаряды, суетились артиллерийские тягачи.
Шестьсот пятьдесят стволов на квадратный километр — никто в исходе не сомневался. Найдёнова успокаивали:
— Ну, все, Ванька, кранты твоему уроду!
Иван Иваныч рвал танкошлем зубами.
После того, как арт-дивизии стерли в труху бетон и кладку — ведомые Черепом танки рванули на Штеглиц.
А Костлявая и в начале мая невозмутимо продолжала свою самозабвенную пахоту, укладывая в сухую песчаную почву новые тысячи. Более того, утроила усилия, зная, чем для нее пахнет прорыв Чуйкова к Рейхстагу. Осыпаемый пылью разбитых зданий Ванька бесполезно геройствовал в Шарлоттенбурге. Напрасно он опять-таки
Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…
В основе новой повести лауреата премии «Национальный бестселлер» Ильи Бояшова лежит реальная история, произошедшая летом 1943 года на Аляске. Советский экипаж перегоняет по ленд-лизу из Америки в СССР двухмоторный бомбардировщик «Дуглас А-20 Бостон». Приземлившись для дозаправки на авиабазе в Номе, небольшом городишке на побережье Аляски, пилот обнаруживает, что колпак турели, где находился штурман, открыт, а сама турель пуста. На поиски пропавшего штурмана, в парашютной сумке которого был тайник с ценными разведданными, отправляются две поисковые группы — советская и американская…
Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.
Илья Бояшов – писатель с двойным дном. Он умеет рассказать историю так, что судьба его героя, описанная как частный случай, оборачивается в сознании читателя неким обобщающим провиденциальным сюжетом. Именно это качество вкупе с художественным мастерством позволило в свое время Бояшову взлететь на литературный Олимп и занять то место в современной русской словесности, которое по праву на сегодняшний момент за ним закреплено.Новая повесть Ильи Бояшова «Кокон» – история человека, ощутившего в себе присутствие души, как болезнь, и не жалеющего сил и средств на то, чтобы излечиться от недуга, избавиться от назойливого жильца.
У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.
Бояшов выводит на свет архетипы русского подсознания. Он написал то, что должно быть написано. За что ему спасибо. П. КрусановТекст Ильи Бояшова я определил бы как художественный образ русской идеи — в некотором смысле по своей убедительности этот образ превосходит многие философские выкладки, озвученные в спорах славянофилов и западников. А. СекацкийБояшов был первым редактором Стогова. Прочитав «Безумца», я до сих пор в недоумении — почему Бояшов Стогова не убил? В. Назаров.
Книга повествует о жизни обычных людей в оккупированной румынскими и немецкими войсками Одессе и первых годах после освобождения города. Предельно правдиво рассказано о быте и способах выживания населения в то время. Произведение по форме художественное, представляет собой множество сюжетно связанных новелл, написанных очевидцем событий. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся Одессой и историей Второй Мировой войны. Содержит нецензурную брань.
В августе 1942 года автор был назначен помощником начальника оперативного отдела штаба 11-го гвардейского стрелкового корпуса. О боевых буднях штаба, о своих сослуживцах повествует он в книге. Значительное место занимает рассказ о службе в должности начальника штаба 10-й гвардейской стрелковой бригады и затем — 108-й гвардейской стрелковой дивизии, об участии в освобождении Украины, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии. Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В художественно-документальной повести ленинградского журналиста В. Михайлова рассказывается о героическом подвиге Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, о беспримерном мужестве и стойкости его жителей и воинов, о помощи всей страны осажденному городу-фронту. Наряду с документальными материалами автором широко использованы воспоминания участников обороны, воссоздающие незабываемые картины тех дней.
«— Между нами и немцами стоит наш неповрежденный танк. В нем лежат погибшие товарищи. Немцы не стали бить из пушек по танку, все надеются целым приволочь к себе. Мы тоже не разбиваем, все надеемся возвратить, опять будет служить нашей Красной Армии. Товарищей, павших смертью храбрых, честью похороним. Надо его доставить, не вызвав орудийного огня».
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.