Танкист, или «Белый тигр» - [33]

Шрифт
Интервал

любимым напитком — кофе с гаванским ромом. Весь мир трясло; и в этом фантасмагорическом калейдоскопе, в котором постоянно накатывались друг на друга большие и малые стеклышки, в мешанине смертей и событий, неудержимо катился к Баруту найдёновский танк. «Белый тигр» затмевал взор безумного капитана, не снимаемая шинель за три недели дождей, гари и копоти претерпела обычные метаморфозы — вид ее, как и вид самого танкиста стал непереносим. И вот в ней-то Иван Иваныч, появляясь первым из страшных русских, гарантированно доводил до истерики и без того трясущихся немцев. Завидев его фрау падали в обморок, а Найдёнов раздувал ноздри-щели — весной запахи заострялись, как чилийский перец; «Тигр» висел у него на крючке.

Одинаково равнодушный к чокнутому командиру, к непосредственному начальству, которому номинально подчинялся найдёновский экипаж, к зампотеху полка, к Рыбалко, Коневу, Жукову, а, также, к своему непосредственному усатому благодетелю, по-прежнему здравствовал в бойне гвардеец Крюк. Наводчик устроил удобное лежбище на моторном отделении. Бесконечно работающий двигатель нежил теплом спину, брезент закрывал от дождей, притороченные бревна и баки не позволяли скатиться. Внешне все выглядело благопристойно — ни узлов, ни чемоданов — но висельник не изменился. Разруха и хаос продолжали питать его и во время берлинского марша. Правда, Крюк уже мог не заботиться о хлебе насущном; на дне «Ласточки» под дополнительным боекомплектом согревались ящики с галетами и тушенкой, в противогазных сумках оплывало первоклассное коровье масло — итог прохода «тридцатьчетверки» по ферме. Но вот только тяжеленные рулоны ткани, подушки, шляпки и обувь сержанта теперь не занимали. На коротких привалах Крюк продолжал исчезать куда-то с привычной ухмылочкой, но после злосчастного Цорбена выныривал без баулов. Иван Иваныч был слеп и глух ко всему, что не касалось его трансцендентной погони. А, между тем, его столь тщательно ухоженная (двигатель, фильтры, катки, ведущие колеса, ленивцы, натяжение гусениц — все в совершенном порядке), смазанная, с заботой осматриваемая на каждом отдыхе «Ласточка», которую Иван Иваныч с такой заботой заправлял соляркой и маслом, стала поистине «золотой». Крюк прятал добычу во всех потаенных местах. Он сохранил трогательную привязанность к всевозможным немецким часам и будильникам, и стоило только стихнуть мотору — отовсюду, вразнобой, принималось тикать время. Цепочки, браслеты, кольца и ожерелья распределялись по чехлам, инструментальным ящикам и патронным коробкам. Когда вдали замаячили сосны Цоссена, масштаб грабежа принял такой характер, что стоило какому-нибудь особо дотошливому представителю «органов» проявить интерес к гранатным и противогазным сумкам — участь всего экипажа была бы решена. Однако, политруки, как всегда, отставали. А «тридцатьчетверка» катилась прямо на бункеры Штаба сухопутных войск, проскакивая все и всяческие узлы обороны. Совершенно естественным образом ее огибали снаряды, мины и «фаусты». Привыкший к подобному волшебству сержант появлялся на месте наводчика только в тех исключительных случаях, когда дело пахло серьезной засадой. Правда, после Барута охотников на «Ласточку» гвардии капитана Найдёнова не находилось — все, что было одето в мышиную, синюю кайзеровскую, и черную форму, бросало последние «Хетцеры» и пушки, и откатывалось к Берлину. Иван Иваныч не обращал внимания на перемешавшиеся с лошадьми толпы; Найдёнову требовался только «Тигр» — и у многих немцев хватало сообразительности уступать ему дорогу. Траки Т-34-85 яростно будили песок тамошних проселков. По всей логике, Голландцу ничего уже не оставалось делать, как поджидать Ивана Иваныча в здешних лесах, так что, номер 379 продолжал мчаться, гвардии сержант на ходу сортировал добычу, а якут окончательно попрощался с метиловым похмельем — «ашматка», присоединившись к тиканью крюковских трофеев, вновь забулькала в канистрах и термосах. Самым удобным образом, расположившись на башне, лишь на поворотах хватаясь за створку командирского люка, залитый до краев «огненной водой», «моя-твоя» наклонялся в темноту ревущей и лязгающей «коробки». Внизу он постоянно лицезрел знакомую картину: потустороннее существо в измазанной, засаленной, залитой соляркой и снарядной смазкой шинели, горбясь на сиденье механика-водителя, продолжало, как автомат, упрямо принимать на грудь разгулявшийся ветреный апрель.

Весь тот последний военный месяц «Белый тигр» не просто дразнил Ивана Иваныча; монстр издевался над капитаном. Он дал знать о себе уже вскоре после рывка за Одер. В то время, когда Череп еще только заводил мотор и нащупывал настил хитроумной невидимой переправы, двадцать пять машин первого эшелона, выскочивших на ненасытное орудие Призрака, отправились к праотцам, вознеся с собою сто двадцать пять человек, ибо никто не выкарабкался из обломков; пламя пожрало всех. На этот раз «Белый танк» не стал дожидаться, когда в праведном гневе своем на страшное поле ворвется Иван Иваныч, и уполз за горизонт, отравляя воздух выхлопами гигантских «майбахов». Стоит признать: он добился своей изощренной цели, заставив преследователя разбить о броню «Ласточки» бессильные кулаки.


Еще от автора Илья Владимирович Бояшов
Бансу

В основе новой повести лауреата премии «Национальный бестселлер» Ильи Бояшова лежит реальная история, произошедшая летом 1943 года на Аляске. Советский экипаж перегоняет по ленд-лизу из Америки в СССР двухмоторный бомбардировщик «Дуглас А-20 Бостон». Приземлившись для дозаправки на авиабазе в Номе, небольшом городишке на побережье Аляски, пилот обнаруживает, что колпак турели, где находился штурман, открыт, а сама турель пуста. На поиски пропавшего штурмана, в парашютной сумке которого был тайник с ценными разведданными, отправляются две поисковые группы — советская и американская…


Повесть о плуте и монахе

Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…


Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.


Каменная баба

У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.


Кто не знает братца Кролика!

Бывают в истории моменты, когда грань между действительностью и фантастикой стирается, а в жизнь ничем не примечательных людей начинает прорываться ветер с той стороны реальности. Таким моментом было в России начало девяностых годов.И кому как не Илье Бояшову – признанному мастеру философской притчи, легкой истории как бы о жизни, а как бы и о чем-то большем («Путь Мури», «Армада», «Танкист, или “Белый тигр”»), – писать об этом страшном и веселом времени?


Путь Мури

Эта книга – занимательный роман-притча. Ее автора без натяжки можно назвать Кустурицей в прозе. На фоне приключений обыкновенного кота Мури, потерявшего во время войны в Боснии своих хозяев и теперь вольно гуляющего по всей Европе, решаются весьма серьезные вопросы. Кит рассекает океан, лангусты бредут вереницей по морскому дну, арабский шейх на самолете без посадки облетает Землю, китаец идет по канату через пропасть… Есть ли цель у их пути, или ценен лишь сам путь? Будет ли путнику пристанище, или вечное скитание – удел всего живого?


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.