Танго вдвоем - [17]

– Фантастика! Какой неожиданный поворот событий! Отличный сюжет для мелодрамы.

Мельком взглянув на сингапурскую фотографию, он спросил, указывая на Дэви:

– Кто этот джентльмен?

– Это Дэвид, приятель Эмми, возможно, жених. Его дед, из сингапурских армян, был достаточно влиятельным человеком на острове. И очень богатым. Но со временем вся семья переехала в Англию.

Я стал рассказывать об армянской диаспоре Сингапура, похваставшись тем, что в городе до сих пор сохранена армянская улица.

– Неужели ваши родители ничего не знали о ее бегстве? – спросил я Давида.

– Возможно, что-то и знали. Помню как-то вышел спор. Друг нашей семьи утверждал, что Эмми работала на одну из разведок в Малайзии. В те годы к иностранцам относились с большим подозрением и мои родители ему не поверили. Теперь, когда вы рассказали эту историю, возможно, внезапное исчезновение из отеля имело серьезные основания.

– Думаете, Эмми была шпионкой? – произнес я глупейшую фразу, о которой тут же пожалел.

– Не знаю. Могу только предположить, что она была причастна к истории, которую кроме нее одной вам уже никто не расскажет, – ответил Давид, посмотрев на меня очень выразительно.

Я смутился от того, что моя конспирация неожиданным образом раскрылась, и стало понятно, что Мария Тер-Осипова имела к моему приезду лишь косвенное отношение.

Угли в мангале потихоньку остывали. Давид, переводя разговор совершенно в другую плоскость, озабоченно сказал – «Пойдемте делать шашлык, костер уже погас».

После шашлыка мы гуляли в окрестностях Душети до самой ночи. На следующее утро пришла соседка Нино и принесла чудесные хинкали. Я мысленно благодарил Эмми Адамс за ее письмо, отправленное под фамилией с армянским окончанием. Иначе мне не пришлось бы узнать вкус настоящих хинкал и увидеть Нино. Пока Давид ходил в погреб за вином, мы успели обменяться многозначительными взглядами, будто обменялись обычной любезностью:

– Послушай, Нино, а ты красивая.

– Знаю. Да и ты вроде ничего.

X

Через неделю я уезжал в Германию, и мне снова захотелось увидеть дом на улице Бюзанда. Меня не оставляло тревожное предчувствие, что в следующий свой приезд вместо старого дома я увижу огромный вырытый котлован. Для своего визита я выбрал вечернее время, когда улицы становятся немноголюдными. День выдался дождливым, тяжелые тучи обещали грозу, но я все же решил не откладывать свой визит.

Поднявшись по деревянной лестнице и открыв скрипучую дверь, я вошел в полупустую квартиру. Темные, наглухо закрытые шторы, делали комнату непривычно мрачной. Я открыл окно, чтобы впустить немного вечерней прохлады и зажег свечи, стоящие на рояле. Картины Васнецова, как и коллекции редких пластинок, на прежнем месте не оказалось. Рядом с проигрывателем лежала единственная пластинка. Я осторожно взял ее. Это было старое аргентинское танго. Не зная, чем себя занять, я решил послушать давно забытую мелодию и, поставив пластинку, встал возле открытого окна. Как только заиграла тягучая бандеона, свечи, горящие на рояле, потухли. Ненастье, видимо, разгулялось не на шутку, так как от сильного ветра с шумом закрылось окно, и комнату озарила яркая вспышка молнии. То, что случилось потом, можно было назвать легким помутнением сознания, так как я оказался в другом измерении и как бы со стороны наблюдал и чувствовал то, что происходило со мной. Так бывает во сне.

Я танцевал на ярко-освещенной поляне, явно ощущая прикосновение чьих-то тонких прохладных рук и нежный цветочный аромат, как от пролитой капельки дамского парфюма. Я не видел лица своей партнерши, но успел разглядеть абсолютно роскошное чуть прозрачное платье изумрудного цвета, покрытое сверкающими кристаллами. Они притягивали будто магнит. Я не мог ни остановиться, ни заговорить. Я вел ее по всем правилам танго, легко выполняя повороты и шаги, что само по себе было странным – в реальности я запутался бы уже на втором повороте. Она танцевала волшебно, чуть касаясь моих ног острием туфель. Когда ее тонкий каблучок опустился на мой ботинок, я вдруг увидел причудливые серьги-шандельеры с белой и темной жемчужинами и зеленым аметистом. Кто эта женщина? Неужели она? Несмотря на яркий солнечный свет, я так и не смог увидеть лица незнакомки, так как она очень ловко прятала его в резких поворотах головы. Мелодия проникала внутрь меня самого, и то, что происходило с нами можно было назвать необычным флиртом. Это был танец-обещание.

Только я подумал об Эмми, как картинка исчезла. Я стоял возле закрытого окна. «Что это со мной?» – подумал я. Галлюцинация? Что за чертовщина? Я очень пожалел, что пришел один. Будучи абсолютно несуеверным, мне все же показалось, что в комнате кто-то прячется. Я не мог больше оставаться ни минуты и, наспех закрыв двери, спустился вниз.

Мне не хотелось возвращаться домой, и я остановил машину возле зеленого сквера. Сквер был абсолютно пуст, видимо, сильный ливень разогнал последних прохожих. Я остался в машине, не переставая думать об Эмми Адамс. Трудно было вообразить, что я когда-либо окажусь во власти танца. То, от чего я так старательно убегал, настигло меня в доме, который в скором времени исчезнет навсегда. Как же я был близорук, когда иронизировал, когда посмеивался над бедным Генри. Я никак не мог понять, зачем ему все эти поиски. Тот кусочек счастья, который пригрезился ему в детстве – следы босых ног на горячем песке и волнующий ритм танца – он отчаянно пытался вернуть. Что за блажь такая? Я вдруг осознал простую истину. Генри не мог идти рядом с Эмми Адамс и, чтобы не потерять ее, выбрал путь, идущий вслед.