Танго вдвоем - [19]
– Ты так красиво ешь. На тебя приятно смотреть. В тот день на остановке ты мокла под дождем. Тебе не было холодно?
Дождь был теплым, – ответила она.
– Да, дождь был теплым, – повторил он.
– Бархатным, – рассмеялась девушка.
Ему нравилось в ней абсолютно все, особенно та легкость, с которой она говорила, ела и улыбалась. Одним словом – юность, не претендующая на белоснежную фату и отношения, в которых не было ничего, кроме скучных обязательств.
Старая гостиница и запах шелковых волос переплелись во что-то большее, чем обычный флирт, и он перестал думать о других женщинах. Ее семнадцать лет не соответствовали его сорока, но вмещали в себя все, что было у него до нее с другими женщинами и возвращали его в забытое прошлое.
Летом они сменили старую гостиницу на домик в пригороде Майами. Фирменные пирожные заменил им пирог с лаймом, а маленькое кафе – кубинские и мексиканские рестораны с открытыми верандами. Ей нравилось кормить пеликанов рыбными крошками, развлекаться в шоу с дельфинами и морскими черепахами и слушать уличных музыкантов. Ему – наблюдать за заходящим солнцем, обнимая шелковые волосы, пахнущие весной.
Он говорил ей, что здесь красиво.
Она, пожимая плечами, отвечала: «Здесь нет бархатного дождя». И они оба смеялись, вспоминая старую гостиницу.
Осень выдалась дождливее обычного. Работы оказалось невпроворот; он находился в постоянных разъездах, и девушка снова вышла на остановку без зонта, но уже в осенний дождь. Дождь лил как из ведра, и машины проезжали мимо. Девушка хотела уйти, но тут подъехал мотоциклист в черной куртке и, окинув небрежным взглядом, крикнул: «Карета подана!».
Девушка обрадовалась мотоциклисту больше, чем обрадовалась бы самой дорогой иномарке. Крепко обняв его спину, она спрятала мокрое лицо в мягкой кожаной куртке. Они поехали по скользкому асфальту навстречу резкому ветру, не боясь холода и дождя, оставляя за собой огромные лужи и торопливо идущих прохожих. В сумке через плечо зазвонил телефон, но его мелодии предпочли песню ветра и дождя, обещавшую счастье, в котором не было ожиданий, повторений и ошибок. Счастье, похожее на дегустационный зал с множеством разнообразных вин, каждое из которых хотелось попробовать.
Мотоциклист тоже не был мечтателем из тех, кто свою мечту превращает в грустную иллюзию, и они очень быстро оказались в комнате с огромной старой софой, колючим кактусом и почерневшей кофеваркой. В ванной девушка нашла наполовину использованный шампунь и большое махровое полотенце.
Мотоциклист без шлема и кожаной куртки выглядел вполне симпатично. Открыв кран с горячей водой, он стал набирать ванну.
– Сейчас приготовлю ванну по-египетски. Ты знаешь, что добавляли в воду для египетских цариц?
Девушка пожала плечами. Она не читала книг.
Телефон продолжал звонить, и от этого сумка набухала и становилась назойливо-неприятной, а потому и незамеченной. Крохотный мобильник хотел помочь тому, кто так настойчиво звонил из кабины серебристого «Опеля», ехавшего в сторону аэропорта, но сумка оставалась застегнутой наглухо. Из ванны доносились то всплески воды, то приглушенный женский смех. Звонки через несколько минут прекратились и повторились только через неделю.
Запах ее шелковых волос стал частью его жизни, и он не мог думать о других женщинах. Он пытался ее разыскать, когда приезжал всего на несколько дней из очередной командировки, но ее мобильник молчал, и он, по привычке, шел в старую гостиницу, заходил в кафе, заказывал горький кофе, надеясь на случайную встречу.
Может быть, и она захочет его увидеть именно здесь?
Однажды, выходя из гостиницы, он увидел проезжающий мотоцикл. Парень в шлеме и девушка с распущенными волосами летели навстречу ветру. На улице шел по-осеннему злой дождь. Он хлестал по лицу колючим холодом, мешая разглядеть девушку. И лишь мысль о шелковых волосах делала его почти бархатным.
Цветы чертополоха
Варино сердце застряло в горах, где Карабахские и Мровские хребты сближаются друг с другом, где климат мягче и люди добрее. А вокруг столько лесов! Здесь и дуб, и граб, и липа с ясенью. На лесных полянах – тюльпаны, лилии, фиалки, лесная роза. Вокруг горные речушки, озера, роднички. Необыкновенно красивый край! И нет ему равного. Не потому ли зачастили гости из далеких стран? Приедут, посмотрят на эту красотищу, пошепчутся меж собой, будто чудо какое увидели. А карабахцу и невдомек: он-то это чудо каждый день видит.
«Ни мира, ни войны», – скажут гости. Скажут и уедут. И слова эти словно разбитые хрусталики разлетятся повсюду.
– Слышали? Опять приграничные районы обстреливают.
– И что этим азерам нужно? Неужели мало собственной нефти?
– Территории им нужны. Хотят вернуть семь районов.
– Не семь, а пять
– А я говорю – семь.
– Пусть только сунутся. Карабахцы воевать умеют.
– Пусть попробуют.
– Кому-то выгодно, чтобы люди жили в постоянной вражде.
– Не дай бог, не дай бог быть снова войне.
– А я слышала, что скоро наступит конец света.
– Да замолчи ты, типун тебе на язык. Думать о хорошем надо.
– Вот ты и думай, а я пойду, дел у меня много.
– И у меня… и у меня…
Варя никого не слушает и о войне не думает. Живет себе в старом прогнившем доме. У нее свое хозяйство – немного земли, куры, индюшка, две козы, пчелы.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.