Танго с манекеном - [5]
Его стенда здесь не было, все же недвижимость – не совсем его профиль, но засветиться было нужно.
Сотню раз выверенный алгоритм: четко дозированные лучезарность, надувание щек, сосредоточенная неприступность и доброжелательная заинтересованность. Какие чудесные котлованы на ваших мониторах…
Кажется, в этом году перебор небоскребов. Теперь их строят все, в том числе русские. Все рвутся ввысь, земля дорожает, воздух загрязняется, и бойко скупаются участки на Луне.
Хорошо хоть, стенда по их продаже на этой выставке еще нет.
Фабрис, шевеля, как антеннами, своими усами, сутулым ледоколом прокладывал впереди дорогу, и Грег двигался за ним, периодически кивая знакомым и улыбаясь представительницам прекрасной половины касты подневольных каменщиков.
– Грег!
Надо же, где еще и встретиться… Артур Кемерон.
Их компании довольно тесно сотрудничали по ряду крупных проектов – строительная корпорация Артура возводила здания, а холдинг Грега поставлял отделочные материалы. Это давало ему повод шутить, что благодаря столь красивой обертке даже постройки Артура выглядят привлекательно.
– У тебя такой вид, будто ты познакомился с очаровательной француженкой и все утро, не раздеваясь, валялся с ней на пляже, – оглядывая его костюм, сообщил вместо приветствия Артур. Сам он при этом, как обычно, был одет очень демократично.
– Она оказалась трансвеститом. Пришлось уходить вплавь.
– А что убегал? Такие связи сейчас в моде. Все-таки что-то новое.
– Хочешь, познакомлю?
– Добрый ты сегодня…
– Еще бы. Только пришел, а тут ты.
Артур положил руку на его плечо и отвел в сторону.
– Что-то случилось?
– Что ты, я развлекаюсь с утра. Вот надоел гардеробчик, так я поменялся с одним типом в аэропорту чемоданами. Правда, ключи он увез. Но в Карлтоне обещали отмычку, откроем.
– Ты подхватил с ленты чужой чемодан? – Артур рассмеялся. – Раньше не замечал у тебя клептомании.
– Это у меня недавно. Началось после того, как на границе меня убедили, что я террорист. Натурально, забрал последний оставшийся чемодан, выбирать было не из чего. То, что он не открывается, выяснилось уже в отеле.
– А этот, который с тобой, – кивнул в сторону Фабриса Артур, – это сутенер твоей подружки с пляжа или он тоже потерял чемодан?
– Это коммивояжер. Увидел меня и увязался, предлагает недорогую одежду. Почти неношеную.
– Я так и подумал. И что, эта ерунда вывела тебя из себя? Или в чемодане был единственный экземпляр твоих мемуаров?
– Хуже. Рубашки с вышитыми вензелями. Без них я сам не свой – когда в зеркале не вижу вензеля, забываю, как меня зовут.
– А-а-а… Это понятно. Но поправимо. Купи первые попавшиеся джинсы и майку, а фломастер возьмем у моей секретарши. Я нарисую тебе вензель на полживота.
– Это идея. Погоди, – у Грега зазвонил телефон, номер был незнакомым. – Слушаю.
– Месье Гарбер, добрый день. Моя фамилия Дюпон, я детектив. Работаю с отелем «Карлтон». Вам удобно разговаривать?
– Да, если вы не решили зачитать мне последнее творение Дэна Брауна.
– А… А другие литературные произведения можно? – кажется, он это всерьез.
– Я читаю только деловую корреспонденцию, касающуюся чемоданов. Есть что-нибудь по теме?
– Не очень много. Чтобы было больше, я хотел бы встретиться с вами.
– Я занят и вряд ли освобожусь раньше вечера. Но к этому времени, как я надеюсь, все уже разъяснится.
– Не похоже…
– Так… Действительно, ни на что не похоже. Слушайте, а вы-то вообще каким боком здесь? Произошла банальная путаница, разве это ваша компетенция?
– Давайте при встрече, хорошо? В семь в отеле вас устроит?
– Ладно. Хотя надеюсь, что все получу до этого, – Грег прекратил разговор и начал насвистывать «Саммертайм».
– Прекрасная француженка?.. – осведомился Артур.
– Прекрасный француз.
– Тот самый, с пляжа?
– Нет. Отельный детектив. Подозревает, что я избавился от своего чемодана, потому что спрятал в нем тело того, что был на пляже.
– Лучше бы была француженка, – Артур как-то погрустнел. – А в чемодан ты его зря… Нужно было как-то сдержаться. Ладно, не грусти. Вечером прием по поводу открытия. Увидимся там?
– Если не арестуют…
Стоявший вполоборота Фабрис краем глаза уловил, что беседа закончена, и вышел на ледокольную позицию.
Выйдя из Дворца на набережную, Грег понял, что сумерки уже пропустил.
До встречи с отельным Мегрэ еще больше часа. Самое время заставить себя купить что-нибудь. Если столько ходить в одной рубашке, есть риск привыкнуть.
Попытка заняться шоппингом на Круазетт сегодня уже была. К тому же, там на каждом шагу придется здороваться со знакомыми.
Он пересек набережную и через минуту оказался на улице Антиб, где светились витрины магазинов и, как обычно, царила суета.
Набрав побольше воздуха, как перед прыжком в воду, он решительно шагнул в первые же разъехавшиеся стеклянные двери. Пучина поглотила его, не оставив даже кругов на поверхности…
Он вынырнул через полчаса. Обессиленный, жадно глотающий ртом воздух, но живой. С пакетом в каждой руке.
Теперь – к отелю, повстречаться с гением сыска и перекусить чего-нибудь. А там будет видно, идти ли на эту вечеринку по поводу открытия. Или все же пойти, а там и перекусить…
Живо представилась очередь пиджаков и смокингов к фуршетному столу.
В связи со своим десятилетием компания Mr Gamer публикует десять из осуществленных за это время историй.Перед вами – одна из них. Места, события, люди – все настоящее. Изменены только имена главных героев.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.