Танец голода - [17]
Пока их собственный семейный корабль медленно шел ко дну, Этель то и дело вспоминались обрывки фраз, услышанных в гостиной, абсурдные, бесполезные замечания, язвительность, всегда сопровождающая подобные словоизлияния, — каждое воскресенье, в одно и то же время; банальность происходящего превращалась в яд, постепенно отравляющий всё вокруг; его было видно на лицах, в душах и даже на обоях.
Она по-прежнему отмечала всё в дневнике, но если раньше это были остроты, меткие слова, поэтические выражения, произнесенные Александром, и причудливый юмор маврикийских тетушек, то сейчас страницы заполнялись наговорами, глупыми шутками, неудачными каламбурами, ненавистными образами:
«Лютер, Руссо, Кант, Фихте — четыре какангелиста».
«Семьи евреев и протестантов, страна чужаков, инородцев, масонский мир». «Семитская лепра».
«Еврей — космополит, банкир, эксплуатирует честного француза».
«Каббала, царство Сатаны» (Гугенот де Муссо[12], поддержанный Его Святейшеством папой Пием IX).
«Еврей контрпродуктивен» (Прудон).
«Еврей отличается от нас: у него нос крючком, квадратные ногти, плоские ступни, одна рука короче другой» (Дрюмон). «От него воняет».
«У него естественный иммунитет против болезней, которые для нас смертельны». «Его мозг устроен иначе, нежели наш». «Для еврея Франция — страна пожизненной ренты. Он думает только о деньгах, его рай здесь, на земле» (Моррас).
«Евреи прочно связаны с хиромантией и колдовством».
«Наши самые знаменитые политики носят имена Жан Зай, иначе Исайя Эзекиель[13], и Леон Блюм, иначе Карфункельштейн». «Членов редакции „Юманите" зовут Блюм, Розенфельд, Герман, Мок, Жиромски, Вейль-Рейналь, Коэн Адриа, Гольдшильд, Модиано, Оппенгейм, Хиршовиц, Шварцентрубер (вот вам!), Имре Дьомай, Хауссер».
«Англичане в большей степени варвары, чем немцы! Посмотрите, что они сделали с Ирландией».
«Олье Мордрель сказал: „Довольно уже негрифицировать Бретань!"».
«В Нюрнберге Гитлер заявил: „У Франции и Германии больше поводов любить друг друга, чем ненавидеть"».
«Он предупредил виновных: „Мы ничего не забудем ни евреям, ни большевикам"». «Моррас написал в „Аллее философов": „Семитский гений с библейских времен угас. Сегодня Республика — это пребывающая в состоянии хаоса страна, в которой торжествуют четыре социальные группы: евреи, масоны, протестанты и чужаки"».
«Юлиус Штрайхер заявил в Нюрнберге: „Единственный выход — физическое устранение евреев"».
Вслед за волнами жестокости наступало временное спокойствие, как будто болезнь пошла на спад, оставив только боль и стыдливое изнеможение, и даже усилия тетушек, старавшихся как-то разрядить обстановку, помогали плохо. Иногда разговор заходил о моде, автомобилях, о спорте или кино.
— «Пежо-лежер» сместит с пьедестала всех остальных: «рено», «делаж», «тальбот», «де дион», «панар», «гочкис» и даже знаменитый «роллс-ройс»!
— Мы видели эту машину в витрине гаража в Ваграме — красота!
— Но цена! Вы знаете, сколько она стоит?
— Да уж, эти их девальвации — сначала в Америке, потом, нынешним летом, у нас!
— Оплачиваемые отпуска и каскетки!
— В конце концов, это ненормально, когда бедняки ездят на море! (Жюстина)
— Слышали о последнем изобретении — «радиовидении»?
— Беатрис Бретти вам расскажет о нем! Просто Сара Бернар!
— Да, но все зеленое, мои дорогие! Весь экран зеленый, как тролль!
— Я предпочитаю ходить в кино, вы смотрели «Великую Иллюзию»?
— Нет, ведь еще не война! Мне больше нравятся братья Маркс в «Утином супе».
Здесь генеральша не могла удержаться от замечания: «Я пойду в кино, когда оно станет нормальным».
Мужчины, сами того не желая, постепенно образовали собственную маленькую группу. Когда Шемена не было, обстановка разряжалась. Этель больше нравились эти дни. Тогда она с удовольствием слушала шелест фраз, очень похожий на гул авиационных моторов, который так любил Александр. Когда-то он носился с идеей построить летательный аппарат с крыльями и винтами. А теперь? Вспоминает ли свою мечту? Этель спрашивала себя: кто еще, кроме нее, чувствовал приближающийся крах? Никто? Она смотрела на отца, этого высокого мужчину с великолепными черными волосами — свидетельство маврикийских корней, — над которым была не властна даже парижская зима, на его подстриженную бородку и руки художника с длинными нервными пальцами.
— Все дело в винте, я это сразу понял. Модель «Интеграл» — отличная, именно такой пропеллер помог установить первые рекорды Полану в Англии, Морану, Чавесу. В то время повсеместно использовался «Гном», семьдесят лошадиных сил и две винтовые лопасти. Однако ратмановский намного лучше. Согласен, пусть даже он устарел! И все же по-прежнему обеспечивает максимум мощности.
— А что вы думаете по поводу того, что он деревянный?
— Разумеется, только дерево. Оно легче.
— А как же Бреге?[14]
— Он работает на армию, а в бою стальной винт важнее.
Он курил сигареты, серо-голубые глаза были устремлены куда-то вверх. Этель могла бы ненавидеть его за зло, которое он причинил ей и матери, за предательство, за бахвальство. Но ей не хотелось отдаляться, смотреть на него холодно, как на чужого.
Быть может, теперь, когда все рушилось, летело в пропасть, она чувствовала себя к нему ближе, чем когда бы то ни было. Вспоминала строгое суждение господина Солимана о муже своей племянницы: «Сухой плод, никогда не сделал ничего доброго. Только тебя!» Но, кажется, этот «плод» обладал даром предвидения, поскольку старик добавлял: «Ты — мой талисман, моя маленькая счастливая звезда».
Юная Лалла — потомок Синих Людей, воителей Сахары. Из нищего Городка на севере Марокко она попадает в Марсель и в этом чужом ей, враждебном краю нежданно-негаданно становится знаменитостью, звездой, но без сожаления покидает Европу ради пустыни.
«Африканец» – это больше чем воспоминания о тех годах, которые Жан-Мари Гюстав Леклезио провел в Африке, где его отец работал врачом. Это рассказ об истоках его мыслей, стремлений, чувств. Именно здесь, в Африке, будущий нобелевский лауреат почувствовал и в полной мере осознал, что такое свобода – бескрайняя, безграничная. Свобода, которую можно ощутить только на этом континенте, где царствует дикая природа, а люди не знают условностей.
В романе знаменитого французского писателя Жана-Мари Гюстава Леклезио, нобелевского лауреата, переплетаются судьбы двух девочек — еврейки Эстер и арабки Неджмы (оба имени означают «звезда»). Пережив ужасы Второй мировой войны во Франции, Эстер вместе с матерью уезжает в только что созданное Государство Израиль. Там, на дороге в лагерь палестинских беженцев, Эстер и Неджма успевают только обменяться именами. Девочки больше не встретятся, но будут помнить друг о друге, обе они — заложницы войны. И пока люди на земле будут воевать, говорит автор, Эстер и Неджма останутся блуждающими звездами.«Я думаю теперь о ней, о Неджме, моей светлоглазой сестре с профилем индианки, о той, с кем я встретилась лишь один раз, случайно, недалеко от Иерусалима, рожденной из облака пыли и сгинувшей в другом облаке пыли, когда грузовик вез нас к святому городу.
Жан-Мари Гюстав Леклезио, один из крупнейших ныне живущих французских писателей, в 2008 году стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Он автор тридцати книг – это романы, повести, эссе, статьи.Впервые на русском языке публикуются две повести Леклезио – «Буря» и «Женщина ниоткуда». Действие первой происходит на острове, затерянном в Японском море, другой – в Кот-д’Ивуаре и парижском предместье. Героини – девочки-подростки, которые отчаянно стремятся обрести свое место в неприветливом, враждебном мире.
Путешествие в прекрасный мир фантазии предлагает читатели французский писатель Жан Мари Гюсгав Леклезио.Героиня романа Найя Найя — женщина-фея, мечты которой материализуются в реальной жизни. Она обладает способность парить в воздухе вместе с дымом сигареты, превращаться в птицу, идти к солнцу по бликам на воде, проливаться дождем, становиться невидимой — то есть путешествовать «по ту сторону» реального и возможного. Поэтичны и увлекательны сказки, которые героиня рассказывает своим друзьям.Повествование о странной женщине-фее обрамляют рассказы о начале и конце жизни на Земле.
Аннотация издательства 1Алексис Летан одержим мечтой отыскать клад Неизвестного Корсара, спрятанный где-то на острове Родригес. Только пиратское золото может вернуть его семье утраченный рай, где было море, старинный дом под крышей цвета неба и древо добра и зла.Аннотация издательства 2Ж. M. Г. Леклезио не пришлось долго ожидать признания. Первый же роман «Процесс» (1963) принес ему премию Ренодо. Потом была премия Поля Морана — за роман «Пустыня» (1980). А в 2008 году Леклезио стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.
Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!
«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.