Танец для живых скульптур - [11]

Зачастую мне приходилось браться за работу, в которой я ровно ничего не смыслил,- Леди строго запретила мне отказываться от каких бы то ни было предложений, пусть даже самых странных и неожиданных,- и тогда мне приходилось спешно изучать незнакомый мне дотоле предмет, роясь в справочниках и специальной литературе, как будто мне предстояло сдавать экзамен, а ведь я, как мне казалось, давно уже вышел из этого возраста. Вообще, всё это производило такое впечатление, как будто все разъехались на каникулы, а я завалил сессию и должен сдать теперь кучу зачётов и экзаменов, а до меня нет уже никому никакого дела.

Впрочем, подчас у меня возникало подозрение, что люди, на которых и с которыми я работаю, соображают в том, что я делаю, ещё меньше, чем я сам, и все их требования ко мне продиктованы вовсе не соображениями необходимости, а просто презрением ко мне и к моей жизни. И с чего это я взял, что я крупная шишка? Никто, кажется, не торопился воспринимать меня всерьёз. В этой игре я был меньше чем пешкой, какой-то совсем уж мелкой фигурой, зачастую даже безымянной, когда под тем, что я написал, стояло чужое имя.

Может быть, это было в порядке вещей, так все и начинают, но для меня-то это было внове, и мне это не нравилось. А Леди даже ни разу не посочувствовала мне. Все мои жалобы она выслушивала с поразительным равнодушием.

- Ведь ты и прежде, бывало, много работал.

- Да,- сказал я.- Но прежде меня вело вдохновение, а откуда ему взяться теперь? И потом, я вовсе не много работаю, я мог бы делать намного больше, если бы не вся эта бестолковщина.

- Просто сейчас время такое - пора отпусков. Но это и лучше - меньше конкуренция.

- Я ничего не понимаю. Может быть, во всём этом есть какой-то смысл, но объясни мне, потому что я ничего не понимаю.

- Тут нечего объяснять. Ты просто увеличиваешь количество себя. Помнишь, ты говорил, что не умеешь этого? Так вот, теперь ты этому учишься.

- По-моему, наоборот, я всё больше мельчаю. Я мог бы сделать действительно серьёзное дело, вместо того чтобы распыляться, занимаясь какой-то ерундой. И для этого нам вовсе не обязательно было бы торчать в городе.

- Меру своей необходимости определяешь не ты, пока у тебя нет такой возможности.

- Да кому нужна вся эта мертвячина! Они же погрязли в условностях! Я за день могу сделать больше, чем за год этой мелочной суеты. Это же мартышкин труд.

- И остаться непризнанным гением, да?

- Да хоть бы и так, но гением!

- Значит, ты хочешь отступить?

- Да нет же, но мне не нужна эта пирамида, она ниже меня ростом! Да и не пирамида это вовсе, а лабиринт, где нужно идти впотьмах и согнувшись в три погибели. А идти, мало того что некуда, да ещё и невозможно - ноги вязнут, как будто идёшь по колено в болотной трясине.

Мне плакать хотелось от обиды. Ну почему я должен так бездарно растрачивать свою жизнь!

И не такие уж большие мне платили деньги.

И почему всю, даже самую грязную, работу я должен делать сам, как будто этим больше некому заняться.

Всё так хорошо начиналось... Кто же сделал так, что всё изменилось?

Неужели Леди?

У меня были на этот счёт кое-какие подозрения, но я не смел признаться себе в них. Пока однажды она не сказала об этом сама.

Когда-нибудь это всё равно должно было произойти, не мог же я вечно оставаться неведении.

Я не явился на какую-то важную встречу, то есть, я пришёл и, прождав впустую сорок с чем-то минут, ушёл. А должен был ждать.

- Ну и ладно,- сказал я.- Оно и к лучшему.

И тогда она сказала: "Да ты хоть понимаешь, чего мне стоило устроить это!"

- Ты что думаешь, ты такой незаменимый?

- Нет,- сказал я.- В этом-то всё и дело.

- А чего ты хотел? Кто ты такой, сам по себе!

- Я?..

- Да, ты!

- Не знаю. Я думал, я чего-то стою.

- Ты не хочешь быть ничем, а нужно уметь это делать, понимаешь?

- Нет.

- Потому что, когда ты ничто, ты можешь стать всем.

- Это нонсенс,- возразил я.

- Ты должен быть пушинкой, понимаешь? И тогда однажды ты непременно взлетишь очень высоко. Нет ничего проще, чем пушинке подняться выше самых высоких домов. Потому что она очень лёгкая. Потому что она - ничто.

- Поэтично,- согласился я.- Значит, нужен только восходящий поток воздуха.

- Да,- сказала она.

- Это и есть твой план?

- Можешь называть это планом, если хочешь.

- Значит, это и есть твой гениальный план. А как высоко я, по-твоему, могу подняться?

- Очень высоко.

- По этой пирамиде, которая даже не пирамида, а лабиринт?

- Каждая пирамида внутри - лабиринт.

- И пахнет в нём порой мертвячиной.

- Бывает, что и так. Но это жизнь, о которой ты ещё почти ничего не знаешь.

- Но это значит, вечно быть марионеткой. Всегда полагаться на поток.

- Да. Потому что он всегда будет сильнее тебя.

- Мне не нравится твой план. И знаешь, почему?

- Потому что ты не хочешь быть ничем?

- Да.

- Но другого пути нет. Ты и прежде был ничем.

- Я могу создать свою собственную пирамиду!

- Из чего же ты её будешь строить?

- Пока не знаю. Но строить я её хочу не снизу вверх, а наоборот. Сверху вниз.

- Ты хоть понимаешь, что сказал нелепость?

- Может быть, то, что я говорю сейчас - нелепость. Может быть. Но играть в чужие игры - это скучно.