Танец бабочки - [99]

— Да, я убивал! — горячо произнес Накано. — В жизни воина такое случается. И я не ищу прощения.

Икуно крепче сжал зубы, стараясь не выдать переполнявших чувств.

— Я доверял тебе. А ты предал меня? Как ты мог? — выдавил из себя юноша.

Накано хотел было отозваться на мольбу юноши, но вовремя удержался. У него не было на это права.

— Ты забываешь, чему я учил тебя. Нельзя привязываться к миру. Иначе рано или поздно испытаешь разочарование, — сказал Кихэй жестко.

Икуно горько усмехнулся:

— Надо же, ты все еще играешь роль учителя. Непобедимого Накано. Накано, спасшего мне жизнь, указавшего мне путь. Благородного воина. Я же верил тебе как себе. А ты? Неужели ты действовал по холодному расчету? Неужели ты не привязался ко мне так же, как я к тебе?

Накано молча опустил глаза. Самое странное, что он готов был отдать многое, что бы вернуть расположение юноши, даже если между ними встала тень отца. И вместе с тем Кихэй с полной ясностью понимал всю глубину той бездны, которая теперь разделяла их. И как воин он должен был это принять, ибо так распорядилась судьба.

— Я всегда считал и считаю тебя своим учеником, — прохрипел Накано. — И… я не предавал тебя. Я всего лишь следовал слову.

— Какому слову?

— Слову, данному твоему отцу.

— Что?

. — Твой отец Ямадзаки Иттэй перед смертью взял с меня обещание.

Икуно лишился дара речи. Кихэй понял, что наступило время раскрыть все карты. Несмотря на то, каким бы суровым не был приговор.

— Какое обещание? — еле выдавил юноша.

— Обещание обучить тебя бусидо, — бесстрастно промолвил Накано.

Юноша беззвучно глядел на узника. В голове царил хаос.

— Это шутка?

Лицо Кихэя стало непроницаемым.

— Самураи не бросают слов на ветер, — сказал стальным голосом. — Твой отец был воин. Двум воинам всегда есть о чем поговорить, даже если они скрестили мечи.

Слова Накано вызвали в голове полную мешанину. Икуно терял почву под ногами.

— Ты врешь, — произнес затравленым тоном, как бы отмахиваясь от навязчивых мыслей.

— Я воин, — гордо сказал Кихэй. — Я дал слово самурая, что обучу тебя бусидо, как просил твой отец. Я сдержал обещание.

Икуно отступил от решетки. Признание Накано было сродни снегу в шестом месяце — сокрушительным и сбивающим с толку. Эфект от него можно было сравнить разве что с крушением каменной стены.

— Ты врешь, — повторил Икуно. — Это невозможно. Ты убил моего отца!

— Мы сражались как воины. Но твой отец был мастер. Я бы не смог победить его.

— О чем ты?

— Ты должен знать, — твердо сказал Накано. — Мне просто повезло.

— Ты врешь! Врешь! — заорал молодой человек.

— Я говорю правду, — вымолвил Накано и, смело глядя в глаза молодому человеку, произнес: — Это был полет бабочки.

Молодой человек ничего не понял.

— Какой бабочки??! — испуганно уставился. — Ты спятил?!

— Это был полет бабочки, — настойчиво прохрипел Кихэй, обессилено опустившись на пол.

Икуно пораженно смотрел на наставника. Неужели Кихэй потерял голову? Тогда этим все легко обьяснялось. Абсолютно все. И это бессвязное бормотание…

— Ты сошел с ума, — прошептал юноша. — Ты безумец, безумец…

Молодой человек оцепенело попятился прочь из подвала. Вдогонку он все еще слышал хриплый шёпот Накано.

— Полет бабочки!!

5

Первое, что он увидел — были пустые глаза Масамори. Князь выглядел то ли подавленным, то ли испуганным. На лицо лягла тень усталости от прошедших событий. Кроме Танго в столь ранний час прервали свой сон даймё Ицуери и сын, Ямадзаки Курандо. Икуно даже не обратил внимание на присутствие брата, настолько обеспокоенно выглядел Масамори. В зале стояла зловещая тишина.

— Что случилось? — спросил молодой человек настороженно.

Ицуери мрачно переглянулся с князем. От странного предчувствия у молодого человека пробежала дрожь по спине.

— Накано бежал, — сухо произнес Ицуери.

— Бежал?!! — Икуно не верил ушам. — Как?!

— С рассветом, — со злой иронией сказал даймё Ямадзаки и в замешательстве добавил: — Не понимаю, как ему удалось обезвредить стражу?

— Они мертвы? — спросил молодой человек.

— Нет, — подал усталый голос Масамори. — Только оглушены.

— А решетка?

— Мистика какая-то, — пробормотал Ицуери. — Похоже, один из стражников открыл замок.

— Подкуп?

— Исключено, — возразил Танго. — Мои люди вполне надежны.

— Дьявол! — горячо высказался даймё Ямадзаки. — Ваш Накано сам дьявол, так и знайте!

— Не думаю, что наставник преисподней удостоил своим вниманием таких ничтожных как мы, — сомнительно бросил Танго. — Это дело рук человеческих.

— Вам легко говорить, господин Масамори, но я оказался в дураках! Надо было прикончить этого рёнина сразу же, — с яростью выпалил Ицуери.

— Мы находимся с вами в одинаковом положенн, — мягко напомнил Танго. — И у меня ни меньше оснований молить богов о мести. Однако это не повод устраивать резню. Накано заслуживал смерти, но смерти в благородном поединке.

— С чего вы взяли?

— Я могу предположить, что и мой сын, и ваш брат погибли смертью воинов, не будучи предательски убиты в спину. Накано не из тех наемников, кто убивает без разбору. Мне кажется, он привык смотреть в лицо своим врагам. Или я не прав, Икуно?

Молодой человек молчал.

— Теперь это не имеет значения! Этот трус предпочел жизнь смерти. Разве можно после этого назвать его подлинным самураем и драться как с равным? — гневно произнес Ицуери.