Танец бабочки - [98]

— Я не спрашивал твоего мнения, — резко оборвал Икуно.

Слуга покорно замолк и, бросив угрюмый взгляд на одинокую фигуру хозяина, направился к выходу. У дверей Матабэй замер.

— Завтра его казнят, — бросил вскользь.

Икуно еще некоторое время лежал в темноте. Слова слуги застряли в голове.

— Дьявол! — произнес юноша в сердцах и, прихватив меч, вышел из комнаты.

Дорогой по коридорам замка к темнице Икуно вспоминал прошедшие месяцы. Знакомство. Побег. Ученичество. Невероятную силу духа и редкие теплые улыбки человека, за короткое время завоевавшего доверие настолько, что Икуно иногда ловил себя на сыновьем отношении к наставнику. И вот теперь все было растоптано. Иллюзия преданности превратилась в зловещую усмешку покойного Хирохито. Человек, которому он доверял как самому себе, оказался врагом. Неужели все это было не более чем представление маски театра Но? Но к чему была эта игра? Голова раскалилась от вопросов.

Стража узнала племянника даймё Ямадзаки и пропустила Икуно к арестованному. Стальные прутья холодной стеной встали между прошлым и будущим.

— Ты хотел видеть меня, — холодно произнёс Икуно, глядя в каменный пол.

Накано вышел из темени и приблизился к решетке.

— Я знаю, тебе тяжело… — начал узник.

— Не смей! — оборвал юноша. — Ты достаточно посмеялся надо мной!

Икуно кисло усмехнулся.

— Каким же я был глупцом! Признаю — твое мастерство выше всяких похвал.

Накано опустил глаза.

— Я знаю, что ты ненавидишь меня, поэтому можешь не стараться, — произнес глухо.

— Ненавижу? Ну что ты! — ехидно бросил молодой человек. — Я преклоняюсь перед тобой, мастер. Твое исскуство лжи, пожалуй, самое поразительное, из всего чему ты учил меня.

— Я не учил тебя врать.

— А жаль. Я бы хотел обладать таким виртуозным даром — проникать змёй в душу.

— Зачем? — хмуро спросил Накано.

Беседа принимала оборот, который его не радовал.

— Зачем? Наверное для того, чтобы в удачный момент нанести неожиданный удар.

Кихэй посмотрел на ученика. Да, он был бессилен перед гневом молодого человека. Кто знает, возможно юноша находился в положении посложнее, чем он. С ним все просто. Завтра палач сделает свое дело, умело как и всегда. Но рёнин не думал о смерти. С ее клыками он свыкся уже давно. А вот юноша столкнулся с немыслимой ситуацией. Когда тот, кто был другом стал врагом. Но даже не в этом сложность. А в том, что он, воин, намеревался открыть молодому человеку. Пожалуй он бы сам рассмеялся в лицо тому, кто поведал бы ему о подобном. Нужна недюжинная смелость и мудрость, что бы проникнуться необходимым пониманием.

— Змеи плохо кончают. Их разделывают на мясо, — Накано казался невозмутимым. — Это не мой стиль.

— Играешь в благородство?! — вскипел юноша. — Ты, хладнокровно убивший трех человек?

— Я понимаю, что не могу рассчитывать на твое прощение, — твердил Кихэй. — Но ты еще молод и много не знаешь.

— Прощение? — изумленно воскликнул Икуно. — Ты убил моего отца!! Или это тоже выдумки?!

Накано поник головой. Это то, чего он боялся. Непреодолимое препятствие в лице родной крови.

— Нет, — прошептал.

— Тогда какого дьявола ты надеешься на мое понимание?! Это смешно!!

Кихэем овладела опустошенность.

— Я не хотел этого.

— Что? — Икуно не верил ушам.

— Я не хотел убивать твоего отца, — произнес Накано и добавил: — Так получилось.

Икуно вначале опешил, но после желчно рассмеялся.

— Рассчитываешь на мою жалость? Еще скажи, что ты сожалеешь обо всем.

— Я ни на что не рассчитываю. Говорю как есть.

Юноша в злом азарте глянул на узника. Но непоколебимость наставника заставила сбить высокомерную спесь.

— Ты зря тратишь время, — сказал ровным тоном. — Даже если это так — это уже ничего не изменит.

Накано ухмыльнулся.

— Я знаю.

Кихэй пустым взором смотрел на заросшие мхом каменные стены темницы. Свобода была далека как желанная женщина. Он даже не мог предположить, что за какие-то полгода все его понимание жизни претерпит необратимое изменение. И причиной была встреча с молодым человеком, а если сказать точнее — с его отцом, мастером Иттэем. Жизнь провела жирную полосу между тем, кем он был до того фатального свидания, и тем, кем стал. Ничто уже не было таким как прежде. И как это ни глупо сейчас, перед лицом смерти, он, кажется, был рад этому. Даже если… Всегда есть «если»…

— Тогда зачем эта лирика? — нарушил молчание Икуно.

— Ты забыл, что я сам сознался? Или у тебя есть объяснение и на этот «коварный» план?

— Хирохито сознался бы в любом случае. Ты понадеялся на милость, решив сознаться первым. Думал, что тебе это зачтется. — Икуно прикусил губу от гнева. — Ты трус! И все это время был трусом!

— Неужели ты думаешь, что я настолько наивен, что стал бы рассчитывать на такую бессмыслицу?! — спокойно возражал Накано.

— Хочешь убедить меня в своем раскаянии?

— Дело не в этом. Просто я не мог допустить твой арест.

Юноша отвернулся в порыве нахлынувших эмоций. Голова, казалось, вот-вот взорвется. Слова наставника били в самое сердце и молодой человек боялся окончательно запутаться.

— Хватит! Неужели тебе не достаточно того, что ты сделал?! — с болью в глазах промолвил Икуно. — Зачем ты играешь на моих чувствах.?!