Танец бабочки - [77]

Безмолвие накатывалось мягкими волнами. Трепетными и живыми. Икуно казалось, что ему знакомо это чувство. Врата памяти неслышно отворились, выпустив забытое воспоминание детства. Руки матери раскачивали маленькое дитя. Воин физически ощутил теплые обьятия. Мать нежно улыбалась, напевая колыбельную. Пронзительная печаль затопила все существо юноши. Время растворилось в глубоких материнских глазах. Мелодия обволакивала и поднимала ввысь. Икуно растворился в океане чувств. Все мысли исчезли. Ничто из прошлого и настоящего не имело значения. Всепронизывающий восторг тянул за собой вверх. Мелодия звучала, подхватывая все выше и выше. А потом он увидел Акиро.

Пока Накано отправился за лошадьми, друзья молча стояли у беседки на берегу реки. Волшебство заката оставило равнодушным молодых людей. Икуно стоял у самого края воды, погрузившись в раздумья. Акиро прохаживался вдоль беседки, изредка поглядывая на склоненную фигуру товарища. Наконец не выдержал:

— Ты не можешь бежать вечно, — разорвал тишину.

Икуно тревожным взглядом скользил по белым берегам:

— Я знаю. Все скоро закончится.

В небе зажигались первые звезды. С реки потянуло холодом и Акиро плотнее закутался в платье, не разделяя уверенности юноши:

— С чего ты взял?

Подавленность Икуно настораживала. Холод сумерек пробирал насквозь.

— Ты сам сказал: я не могу бежать вечно, — жестко вымолвил молодой человек. — Да и не хочу. Этот город растерзал мое сердце. Я больше не вернусь сюда.

Белые хлопья снега заполонили собой простор, постепенно стирая очертания далеких башен. Прошлое таяло, как дымка от сгоревших углей. Город мимолетным сном исчезал в полумраке. Да, Токайдо всегда останется там же, и Эдо, и Осака, и Одавара. Но ничто уже не будет прежним. И этот город превратится в призрак. Потому что все, что он любил осталось позади, и нет на земле силы, способной возвратить те места и тех людей. Жизнь — как изменчивое русло реки Асука, всегда на шаг впереди наших представлений и ожиданий.

Акиро посмотрел на друга с нескрываемой грустью.

— Икуно, — тронул за плечо, — ты не должен винить себя.

Юноша вздрогнул от прикосновения.

— Я знаю, — произнес глухим голосом.

Акиро встряхнул молодого человека за плечи.

— Дурья башка, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Так нельзя.

Юноша лишь криво усмехнулся и смахнул снег с ресниц:

— Ты знаешь другой способ?

Акиро осекся, осознав глупость увещеваний. Боль остается болью. Окинув взором поникшую фигуру товарища, нахмурился.

— Ты сможешь, — промолвил уверенно. — Ты Ямадзаки.

Слепая вера друга не вдохновляла Икуно, но он все же благодарно кивнул.

— Я бы хотел так думать, — сказал, щурясь от ветра. — Но клан отказался от меня.

— Это выдумки! — махнул головой Акиро. — Ты должен вернуться в семью. Они все поймут. Семья не бросает своих. Разве дом Ямадзаки дал тебе основания думать иначе?

— Семья не дала никаких оснований, — произнес юноша, прохаживаясь по тропе. — Никто из клана даже не откликнулся.

— Потому что они верят в тебя! — хотел достучаться до сердца друга Акиро. — Но перед властями им нужно сохранять лицо, вот и молчат.

— Не знаю… — Икуно терзался сомнениями.

— Верь мне. Я знаю, — с видом прорицателя вещал Акиро.

Молодому человеку не хотелось спорить. Впереди ждала дорога и кто знал чем все это закончится. Все, что он желал — это сохранить еще немного теплых воспоминаний пока Акиро был рядом. Возможно они больше никогда не увидятся. И кроме того… Икуно нерешительно глянул на друга:

— Проследи, чтобы ее кремировали по-человечески.

Акиро опустил глаза.

— Не беспокойся. Я все сделаю.

Молодой человек не смел произнести имя. Ее образ, пронзаемой мечом, застыл перед глазами.

— Тебе может показаться, что в твоей жизни не осталось ничего, — немного волнуясь, произнес Акиро. — Не поддавайся этому мнимому ощущению. Ночь проходит и Аматэрасу радует нас снова. Жизнь призрачна, друг мой. Не стоит оплакивать то, что вечно ускользает из рук.

— О чем ты?

— Красота. Те, кого мы любим — прекрасны. И своим светом озаряют наши унылые дни.

Они долго бы еще стояли с затаенной печалью наблюдая как на небе возникает овал луны.

— Почему же нам не дано большего? — вырвалось у Икуно.

Акиро вынул флягу из-под платья и сделал несколько резких глотков, передав сакэ другу. Глядя на то, как Икуно с отчаянием утопающего припал к фляге, Акиро больше не искал слов утешения. Ему было не по себе от того, что человеческие существа настолько хрупки и уязвимы, там, в области сердца. Зачем боги создали столько боли? И хотя молва твердила, что время лучший лекарь, Акиро не верил годам, вознося надежды скорее на глубину души, способной вместить и нести груз судьбы сквозь жизнь.

— Мы бы свыклись. А привычное стало бы обыденным. Красота рождается в кратком миге между прошлым и будущим. Одинокая звезда в небе незаметна глазу. Мы радуемся всему рисунку. И только в момент падения замечаем великолепие одной…

8

Весна подбиралась ближе. В воздухе витала свежесть оттаявшей земли, а первые теплые ветра приносили с лесных склонов гор запахи пробуждающейся жизни. С черепичной кровли многократным эхом раздавался звон капели.