Танец бабочки - [49]

Следопыт встрепенулся, окинув хозяина пристальным взором.

— Возможно, — сказал усмехнувшись, глядя куда-то в пространство.

Матабэй недоверчиво покачал головой.

— У этого пути нет конца, господин, — произнес сокрушенно.

Следопыт, казалось не слышал хозяина, погрузившись в поток мыслей, которые пытался гнать от себя уже не первый год. Но иногда время вскрывало острым лезвием твердый камень памяти, и там где уже были похоронены тысячи надежд вдруг мелькал слабый проблеск света.

— Все заканчивается когда-то, — наконец произнес твердо.

— Я знаю, но… — хотел возразить хозяин.

— Забудь об этом, Мата. Я в порядке, — прервал Икуно старика, будучи не в настроении для такой беседы.

— Ну, если вы в этом уверены, значит все действительно плохо. Только идиоты утверждают, что они не идиоты, — лукаво посмотрел Матабэй. — Я беспокоюсь о вас. А еще о тех женщинах, которые оставлены без внимания из-за ваших чудачеств.

Рёнин подозрительно покосился на старика.

— Старый плут, — хлопнул хозяина по плечу.

— Тем более, когда ночи так коротки, — невинно добавил Матабэй.

Хитроватый вид хозяина внушал беспокойство.

— К чему ты клонишь?

Старик изобразил забавную мину.

— Неужели вы спали сегодня? — хитро подмигнул.

Следопыт в шутку погрозил кулаком.

. — Ты невыносим. Даже ничего не придумывай. Я не притронулся к ней и пальцем.

— Неужели? — с сомнением глянул Матабэй. — А я успел заметить, что девушка довольно недурна.

— Когда это ты успел?

— Сегодня под утро.

— Та-ак, — протянул Икуно, стараясь сдержать возмущение. — Ну, ты вряд ли поверишь в то, что мы бок о бок мирно спали на циновке?

— Вряд ли, — кивнул старик с озорным блеском глаз.

— Тогда думай, что хочешь.

— Как? — не унимался Матабэй. — И вы не порадуете старика подробностями?

— Чтобы ты громогласно раструбил байки о моих подвигах над женщинами, старый сплетник?!

— Вы себе льстите, — вымолвил старик с напускной важностью. — Возможно, кое-кому есть что рассказать поинтереснее.

— Тебе что ли?

— Возможно, — гордо сказал Матабэй, прикрыв глаза в сладких грезах. — Я ведь бывало…

Слушать ахинею хозяина становилось невыносимо. Икуно неслышно удалился, предоставив увлекшегося воспоминаниями гуляку обществу жены, как раз вышедшей из дома.

— И вот я глажу ее по ножке, — бормотал старик, не ведая, что жена все более заинтересованно прислушивается. — И шепчу так нежно, нежно…

— Кого это ты гладишь по ножке, а?! — внезапно раздалось над ухом. — Ах, ты старый пройдоха!!

Далее следовала воспитательная процедура боевым веником.

2

Бриз ударил в лицо сразу же, как только Икуно взобрался на холм. От величия картины перехватило дыхание. Следопыт невольно замер — настолько внезапно сменился пейзаж, открывшись бесконечностью горизонта. Могучий и великий океан простерся до самого неба, стуча в сердце земли бегущей волной прибоя.

Втянув свежий ветер всеми легкими, Икуно спустился на побережье. Пятки непривычно проваливались в теплый песок. Вдоль линии берега с криками носились птицы, собирая мелкую живность. Лодки рыбаков одиноко созерцали с земли бескрайние воды. Погода не способствовала ловле. Океан шумел высокой волной и редкий смельчак рискнул бы бросить вызов стихии.

Мунисай даже не обернулся на появление гостя. Взор молодого самурая блуждал далеко, где-то в безбрежности океана. Икуно присел рядом. Некоторое время воины любовались буйством природы.

— Это правда, что о тебе говорят? — нарушил молчание молодой самурай.

— А что говорят? — без особого интереса спросил следопыт, с удовольствием вдыхая солёный ветер.

— Что ты двадцать лет не был дома? — отрешенно произнес воин, пронзая взором простор океана.

Следопыт на мгновние задумался.

— Правда, — сказал коротко, без тени смущения.

Мунисай на мгновение опустил взгляд.

— Интересно… — вымолвил задумчиво.

— Что тебе интересно?

— И ты совсем не скучаешь?

Икуно сгреб рукой песок, принявшись пересыпать из ладони в ладонь. Как когда-то, в детстве. Удивительно, но эти движения впоследствии казавшиеся столь идиотскими, странным образом успокаивали. Ощущение струящегося по коже песка было неожиданно приятным.

— Однажды я дал слово одному человеку, что найду убийцу его сына, — вымолвил, хмуря брови.

— И что?

— Ничего. Ищу.

Заявление гостя заставило вынырнуть из отрешенного состояния. На лице самурая отразилось недоверие.

— Двадцать лет??!

Икуно поднялся и неторопливо приблизился к накатывающимся волнам. Беспокойные воды мягкими прикосновениями омывали щиколотки и возвращались в материнское лоно. Шум прибоя отзывался в груди легким трепетом. Как шорох листьев в летние ночи с запахом жасмина и луной, полной как неиспитая чаша.

— Время не имеет значения, — бросил следопыт через плече.

— Ты шутишь? — удивился самурай.

Икуно неспеша вернулся, усевшись на прежнее место. Вероятно шутка была бы лучшим решением, однако судьбу не перепишешь.

— Такими вещами не шутят, — помрачнел рёнин. — Были времена, когда слово самурая было тверже стали.

Воин в недоумении уставился на гостя. Холодное выражение глаз следопыта не походило на шутку. Молодой воин перевел взгляд на океан.

— Никогда не пойму, что у него на уме, — сказал после молчания.