Танцуй для меня, учительница! - [35]

Проклятье! Если бы не особенный возраст Мельниса, мой дар эльвеи, я попыталась бы настоять на своем. Но видела, ощущала, что командор едва держится. Какие мысли сейчас бродили в его голове, какие эмоции будоражили? Я и предположить не могла. Только понимала, что еще немного — и самоконтроль, выдержка, натренированная годами службы, изменят Мельнису. Мундир безупречной военной выправки вот-вот треснет, как и форма капитана станции от натяжения могучими мышцами френа. Под плотным слоем цивилизованности, воспитанности, культурности, раса Мельниса скрывала дикое нутро. Бешеные эмоции, которые с трудом контролировались разумом, гормональные бури, что превращали мужчин почти в самцов. Наука помогала им, изобретала препараты, что облегчали состояние. Но военным, вроде командора приходилось справляться самим. Как и в далекие времена…

Я знала, что Мельнис скрывает нечто важное, но отступила. Вопрос прилип к языку, слова перекатывались на нем, но не хотели срываться.

Командор выпустил из груди воздух — казалось, кашалот выдыхает остатки воды из своего носа-дырки. Такой мощный, натужный звук издал Мельнис. Постоял немного, попытался улыбнуться, сгладить неловкое молчание, что нависло над нами гильотиной сомнений и недоговорок. Френ подал мне руку, и в этом жесте было все. Просьба о доверии, обещание никогда не переступать черту, как бы тяжело не пришлось и что-то еще. Такое, что сердце подпрыгнуло к горлу и замерло, словно заговоренное.

— Позвольте мне проводить вас, Веллада. Обещаю еще раз. Через неделю, максимум полторы, я все вам расскажу, разрулю ситуацию. Так или иначе. В любом случае, — по лицу Мельниса прошла тень. — Как бы то ни было, прошу вас, не принимать ухаживаний Темнара. К обещанному сроку я в любом случае буду претендовать на вас… как на потенциальную спутницу жизни. В любом случае, — он поджал губы так, что те посинели и посмотрел так, что сомнений не осталось.

Командор принял какое-то решение. Я собиралась сказать, что еще сама не уверена, кто симпатичен и стоит ли начинать отношения. Хотела поведать, что уже очень давно не соглашалась встречаться с мужчиной и крепко подумаю — стоит ли. Это вам не любовная связь, как со многими прежде. Это обязательство. Для меня так точно. Но Мельнис смотрел так, что слова опять застряли в горле. Я чувствовала, что не время и не место вываливать на командора сомнения и объяснения. Лучше подождать, дать ему успокоиться.

Не знаю — правильно ли поступала, честно ли. Но сил на выяснения не хватило, смелости тоже. Я не понимала — на что способен Мельнис в его нынешнем шатком состоянии. Глаза командора все еще сверкали, как две синие лампочки, губы оставались алыми, припухшими, тело — напряженным. Френ посмотрел на свою открытую ладонь, напоминая — чего просил от меня. Я подала руку, и снова почудилось — для Мельниса этот жест значит намного больше, чем для меня самой.

Но отступать было уже поздно. Командор сжал мою ладонь горячими пальцами, такими, что, чудилось, опустила руку в теплую воду. С минуту он будто смаковал касание наших тел, пусть даже столь мизерное, осторожное. Молчал и смотрел так преданно… Почти как сторожевой пес на хозяина. Сильный, практически непобедимый, огромный зверь, послушный любой прихоти слабого человека, зависимый от его отношения… Мурашки забегали по спине. Ни один мужчина так на меня не смотрел.

Мельнис с шумом выдавил из груди воздух и потянул на выход. Фуф. Только теперь я задышала полной грудью. Хотя моя рука в горячей ладони френа волновала по-прежнему. Не скажу, что ощущала себя девочкой-подростком рядом с учителем, по которому тайно сохла, но… Командор определенно произвел впечатление, оставил какой-то след в душе.

Спина Мельниса выглядела неестественно прямой, резкие, рваные движения говорили о сильном волнении.

Дверь беззвучно захлопнулась. Я убедилась, что она закрылась и поравнялась с командором. Он посмотрел — настолько заботливо и ласково, что в груди сжалось и сердце затрепыхалось испуганной птичкой.

— Что вы сделали Дареллу? — вдруг вырвалось у меня. Мельнис окинул удивленным взглядом, криво усмехнулся, с оттенком плохо скрытого презрения.

— Снял с должности, сместил, можно сказать, — ответил прямо, без отговорок.

Откровенный ответ командора, без привычного «я все расскажу потом, только подождите» вдохновил на дальнейшие расспросы.

— А поподробней? — невольно изогнула я бровь.

Командор улыбнулся. Так улыбается отец дочери, что спрашивает о сущности бытия и смысле жизни.

— Я был помощником Дарелла, одним из трех. Но кто-то выяснил, что у парня не совсем чистое прошлое. Он умудрился затереть свой проступок почти во всех файлах правоохранительных органов. Но что-то просочилось. И дошло до командования. Дарелла сняли с должности, уволили из органов за сокрытие данных и обман вышестоящего руководства. А меня назначили, как наиболее подходящего кандидата. Вот и все.

Мельнис пожал плечами, словно не понимал — что еще можно сказать по этому поводу.

— Что за проступок? — не унималась я.

— Попытка изнасилования, — в голосе френа зазвенел металл, губы презрительно скривились. — Мы точно не знаем — что там было и как все случилось. Но тот факт, что женщина звала на помощь, а Дарелл постарался откупиться от правосудия, для меня многое значит. Невиновный не прячет улики, не подкупает свидетелей, судей и прокуроров. Он нанимает хорошего адвоката. Тем более, со связями Дарелла и его тогдашней любовницы, нынешней жены, френы Гелэи Молти, женщины очень влиятельной, высокородной, это ничего не стоило.