Танцовщица и султан - [3]

Отшатнувшись, как от прокаженной, она случайно сбила бадью. Вода с плеском разлилась по полу, намочив подол длинного платья, в котором неожиданно для себя же оказалась Рокси, и мир поплыл перед глазами, будто обзор перекрыли мутным стеклом.

Последнее, что услышала, прежде чем отключиться — тихий вскрик той девушки, словно заглушенный ватой, гулкие удары сердца и собственный рваный вздох.

ГЛАВА 1 Нас губят наши же желанья

Я в новый мир, как в пропасть, без оглядки

Бросаюсь с головой, мне так легко…

И отдаюсь всецело, без остатка

Вере в то, что прошлое — ушло.

Забыть и отпустить — вот ключ к покою,

Но в жизни все так просто не бывает.

Тем более, что сердце ищет боя,

И чужд покой — оно его не знает…

Как Финист ясный сокол — сквозь ножи

Ведет оно, простых путей не видя…

То замирает сладко, то бежит,

С улыбкой плачет, любит, ненавидя…

Пусть будет сердце компасом в пути,

Какие бы на нем не ждали беды,

Сердце ищет только лишь любви,

Сердце нас ведет лишь только к свету…

Приходить в себя после обморока — то еще удовольствие, скажу я вам. Как вставать рано утром после грандиозного ночного загула. И в эти тяжелые для моей несчастной головушки мгновения я бы завидовала героиням романов, которые, едва очухавшись, бегут в бой с мечом наголо, если бы все чувства и связные мысли не ускользали от меня, как вода через решето. Тяжелые «свинцовые» веки с трудом приподнялись, оказывая стойкое сопротивление, а мир перед глазами крутил бешеные хороводы, кружился и опадал. Уши заполнил противный звон, вокруг плясали красные точки и все тело ощущалось каким-то нездорово вялым. Хотелось одного: ни на что не реагировать и спать до посинения, однако странное чувство не давало поддаться этому соблазну.

Инстинктивно проведя рукой по чему-то гладкому и весьма приятному на ощупь (похоже на шелк), я поняла, что лежу на чем-то очень мягком, скорее всего на кровати. Мне очень тепло, даже немного жарко: я по самое горло укутана в нереально крутое одеяло, похожее на обволакивающее тело облако (интересно, когда это мы успели таким обзавестись?), и в комнате, кажется, царит приятная полутьма вкупе с сонливой тишиной.

Немного расслабившись, я высвободила руку из горячего плена одеяла и кисть упала рядом с лицом, непроизвольно проведя при этом тыльной стороной ладони по поверхности.

Вышивка? Но на подушках в нашем доме никогда оной не было, а в районных больницах и подавно. Снова ощутив смутное беспокойство, я постепенно сбросила с себя липкие объятия сна и заставила себя открыть глаза.

Несмотря на вечернюю полутьму, захватившую комнату, нетрудно было понять, что я не у себя дома, более того, это место мне вообще не знакомо.

Мгновенно подскочив, как ошпаренная, я едва не свалилась обратно после первого же шага, ощутив приступ головокружения, но удержалась, вцепившись во что-то. Вздохнув и приняв-таки наконец более-менее устойчивое вертикальное положение, подслеповато щурясь со сна, я огляделась повнимательнее.

Комната выглядела как декорации для какого-нибудь исторического фильма: длинные изящные канделябры, толстые погашенные свечи, голые каменные стены, мозаичный холодный пол, камин, огромная кровать с балдахином, стол с чернильницей и перьями, тяжелые шторы, ширма.

С минуту я глупо хлопала ресницами, со страхом и недоумением разглядывая все это. Какой «гениальный» тролль притащил меня сюда? А главное, как и… зачем?

Воспоминания о произошедшем были той самой молнией средь ясного неба. И никаких цензурных слов, способных охарактеризовать мое состояние, просто не было, при всем желании оные отыскать.

Сначала мне вновь показалось, что все это бред. Ну не может такого быть, просто… невозможно. Тем более не со мной — девчонкой, чья жизнь в целом не блещет разнообразием событий. И лишь теперь я отметила, что кроме общей слабости во всем теле ощущается какой-то дискомфорт, словно с непривычки. Например, оттягивающие голову волосы.

Как я не заметила сразу длиннющую темную гриву, спускающуюся ниже копчика — тот еще вопрос, тем более учитывая то, что мои настоящие волосы куда светлее, легче и короче на дофига сантиметров. Грудь стала побольше (хоть и не намного), стопа значительно меньше, фигурка более изящная. Я сама излишне полной никогда не была, но телосложением крупная и фигура, честно говоря, не очень. Была… а тут…

Как я удержалась от того, чтобы заорать, когда окончательно осознала себя в чужом теле — загадка для меня самой. Магия, не иначе.

Уж не знаю, сколько времени я просидела на кровати, в прострации, тупо уставившись в никуда, но определенно не так мало, как показалось. Самое странное, я не ревела, не молилась, не звала на помощь — тупо сидела и ничего не делала, как растерянный воробушек, искупавшийся в луже. А в чувство меня привел комар, больно укусивший щеку.

Прибив нахальную заразу, я слегка не рассчитала силу, так что самой тоже досталось. Зато от приступа отупения не осталось и следа.

Тут вдруг скрипнула дверь, заставив настороженно сжаться. В комнату, неся с собой свет в буквальном смысле, то бишь свечи, вошла женщина. Точнее, девушка, и я ее, кажется, уже видела.

— Добрый вечер, госпожа. — Присела в книксене та самая девушка, которую я видела перед обмороком, — Я зашла вас проверить. Вам лучше?