Танчами - [23]

Дочь собрала оленей, говорит отцу:

— Одной яловой важенки[59] нет. Совсем недавно видела ее.

Рассердился старик, сам оленей посмотрел:

— Правду говоришь. Нет яловой важенки. Украли важенку. Искать поеду.

Запряг в санку[60] оленей и важенку искать поехал.

Весь день ездил, силки проверил, пойманных зайцев в санку сложил. Важенку нигде не увидел. Вечером остановился, думает: «Нигде нет важенки. Украли важенку. Где искать?» Стал трубку набивать. Вдруг увидел: передовой олень уши насторожил, назад смотрит. Старик тоже посмотрел: «Правда, на трех важенках кто-то догоняет. Может, важенку мою где видел», — подумал и стал ждать.

Вот к старику Ядне охотник Муччади подъехал.

— Откуда приехал? — спрашивает старик.

— Издалека. Мой чум дальше Потапово, — говорит Муччади.

— Беда как далеко! За каким делом приехал?

— В гости приехал. Давно слышу: чумом на Малой Хете стоишь.

— В гости приехал — хорошо. Однако, у меня беда большая. Важенка пропала. Весь день ищу. Нигде нет. Если волки съели, то почему объедков не вижу?

— Кто знает: или волки съели, или люди взяли. Тут недалеко два брата живут — Хэури и Томби. Я слышал: они нехорошие люди. Всякое могло быть. Жаль, что теперь шамана нет. Он бы нашел вора.

Старик Ядне вспомнил: «У меня волчьи лапы есть. Они мне вместо шамана будут».

Охотнику Муччади старик сказал:

— Однако, в мой чум поедем. Гостить будешь.

Поздно вечером в чум Ядне приехали, покушали, чай попили. Когда спать ложились, охотник Муччади говорит старику:

— Ты, однако, много зайцев добываешь. Полную санку видел. Продай зайцев за важенку. Я много оленей имею, но буду зайцев есть и оленя лишнего не убью.

— Однако, отдам за важенку санку зайцев. Завтра повезем тебе. На обратном пути к старику Аседа заеду. В том стойбище, однако, братья Хэури и Томби живут. Там важенку поищу.

Ночью все улеглись и уснули, а старик Ядне не спит, думает: «Однако, где важенка делась? Может, мне волчья лапа поможет? Отец, умирая, говорил: «Эти волчьи лапы добыты отцом моего отца. Они вернее шамана». Вот теперь и я попробую волчьими лапами подергать».

Старик Ядне вышел из чума, взял одну волчью лапу из шайтанской санки[61], от отца доставшейся. Подергал в лапе одну жилу — один коготь зашевелился. «Ну, Волчек, ты у меня лучше шамана. Только ты найдешь мою важенку», — подумал Ядне, переложил лапу в свою санку, шкурой накрыл и в чум вернулся.

Утром встали, поели, чай попили, потом собрали оленей, переложили на санку Муччади всех зайцев и поехали.

День ехали, два ехали, вот к чуму охотника Муччади прибыли. Поели, чаю попили и спать легли.

Утром Муччади поймал жирную важенку с теленком, отдал ее старику Ядне за сапку зайцев.

Старик взял важенку с теленком и поехал обратно.

Ночью подъехал к стойбищу, где жили старик Аседа и братья Хэури и Томби. Подошел к чуму Аседа, покашлял.

В чуме старик Аседа проснулся, говорит:

— Наверно, старик Ядне на обратном пути заехал. Гость какой прибыл! Женщины, вставайте, очаг топите.

Вышел, старика Ядне в чум позвал.

Старик Ядне оленей отпустил и в чум вошел.

Ночью с дороги что говорить много? Поели, чаю попили и спать легли.

Утром разговор завели про важенку Ядне. Хозяин чума говорит:

— Жалко, однако, важенку. У тебя все олени жирные и красивые. Не узнаешь, какие молодые, а какие старые. О тебе хорошее слышал. Попробуй поискать у здешних людей. Может, к чьему-то стаду прибилась.

Старик Ядне в стойбище остался. Днем по чумам гостюет, с людьми о делах разговаривает, а сам на чужих оленей посматривает. Нигде не видит своей важенки.

Вот старик ночью вышел на улицу…

Люди в чумах уже спали. Возле стойбища олени ходят, мох копают… Старик достал из своей санки волчью лапу, начал подходить к каждому чуму и дергать жилу. Возле чума братьев Хэури и Томби подергал все жилы и говорит:

— Ну, Волчек, помоги! Пусть скорчатся руки и ноги у того, кто украл мою важенку.

Потом старик пошел в чум Аседе и лег спать.

Утром, только они чай попили, в чум вошла перепуганная женщина:

— У нас беда случилась! Помогите! — сказала.

— Говори, однако, какая беда, — спрашивает Аседе.

— Ночью муж проснулся и говорит: «У меня руки и ноги скорчились и болят. Встать не могу».

Ну, что тут делать! Беда у человека! Помочь надо…

Старики Ядне и Аседе на улицу с женщиной вышли. Возле чума Томби люди собрались, разговаривают, кто-то плачет, а что делать — никто не скажет.

К старику Ядне Хэури подошел, говорит:

— Старик, может, ты во сне что-то видел? Как брат мог заболеть так сразу?

— Во сне ничего я не видел. Может, я ничего не смогу сделать, однако, схожу к твоему брату. Домой все идите.

Старик Ядне подошел к своей санке и незаметно взял волчью лапу, говорит ей:

— Слушай, Волчек! Ты мне помог. Опять пойдешь со мной. Когда дотронусь твоей лапой до скрюченных рук и ног Томби, пусть они выпрямятся.

Спрятал под одеждой волчью лапу и к чуму больного Томби пошел. Зашел, подсел к Томби, говорит:

— Скажи мне… Только правду говори, тогда руки и ноги у тебя выздоровеют. Скажи: как жил, что делал? Где-нибудь своими руками чужого песца или оленя не брал?

— Таких дел у меня много. Не одного песца из чужих пастей[62] утащил я этими руками. Вот в орлином