Лондон. Психиатрическое приёмное отделение клиники «Хардс». Наши дни.
«— Итак, мы начинаем… ты готова? Сеанс второй, запись первая… Грэйс, расскажи, пожалуйста, немного о себе.
— Я уже рассказывала.
— Да, но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. В прошлый раз между нами не было диктофона. И не смотри на меня так удручающе, это всё для твоего же блага. Давай, я хочу услышать всё то, что ты рассказала мне неделю назад. Начни с простого: сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— Отлично. Спасибо. Теперь расскажи, где и с кем ты…
— А сколько вам лет, доктор?
— Что, прости?..
— Мы познакомились с вами в прошлый раз, и я всё вам о себе рассказала. Даже больше, чем следовало бы. А я о вас так ничего до сих пор не знаю. Вам не кажется, что это немного не честно?»
Кнопка диктофона громко щёлкнула. Запись оборвалась.
Статный мужчина, лет сорока, откинулся назад в своём широком кожаном кресле и устремил пронзительный взгляд на девушку, сидящую напротив.
— Ты ещё хочешь узнать меня поближе, Грэйс, или уже нет? — спросил он довольно мягко, без единой эмоции на своём гладковыбритом, слишком бледном лице.
— Хм, — задумчиво поджала губы та. — Вы изначально предлагаете мне два варианта. При этом на последнем делаете особенно вычурный акцент. Полагаю, мне стоит выбрать его.
Они с минуту, не отрываясь, глядели друг другу в глаза. У него странные, красивые светло-серые с искоркой, у неё же, напротив — самые обычные, тёмно-карие.
— Значит, нет? — Всё же уточнил он.
— Нет, — пожала плечами она. — Иначе вы опять разозлитесь, а я опять просто встану и уйду.
— Жаль! — вдруг выгнул одну бровь доктор. — И ты заблуждаешься, я на тебя ничуть не злился. А после того, как ты сбежала, у меня было время переосмыслить всё сказанное, и я передумал.
Уверенная в себе до этого, Грэйс ошеломлённо застыла, вжавшись в спинку своего не слишком мягкого сиденья.
— Джереми Реннер, — представился мужчина. — Сорок два… Не женат. С юношества увлекаюсь психодиагностикой и душевными расстройствами, что впоследствии привело меня сюда и до сих пор мешает устроить личную жизнь. — Он внимательно оглядел лицо девушки. — Теперь мы сможем продолжить говорить о тебе?
Грэйс громко сглотнула… заправила за ухо выбившуюся на осунувшееся от бессонных ночей лицо волнистую прядь темных волос, а затем взяла со стола доктора диктофон и, перемотав плёнку немного вперед, нажала на кнопку записи.
— Сеанс третий, запись вторая. Грэйс Миллер, — проговорив в микрофон, она положила аппарат на место, и отвела взгляд к широкому горизонтальному окну.
— Семнадцать. Студентка педагогического института… с личной жизнью то же самое, — карий взгляд вернулся к врачу и слегка прищурился. — Пока приходится проживать с тётей.
— Педагогика? — Слегка улыбнулся мужчина, пропустив всё последующее. — Будешь преподавать?
— Культурология, — поправила его Грэйс, — буду филологом.
— Пыльные книжные залы, полные старой документации.
— Люблю одиночество и максимально минимальное пространство.
Мужчина удовлетворённо кивнул: — Отлично. Но ты пришла сюда по другому поводу, не так ли? В нашу первую встречу, ты рассказывала о преследующих тебя видениях. Это всё ещё происходит с тобой? Ты продолжаешь видеть галлюцинации?
— Да, — девушка опустила взгляд на свои сцепленные пальцы.
— На что это похоже? Может быть на сон?
— Нет. Сон — это скорее моё спасение. Явь куда опаснее.
— Эти видения пугают тебя?
— Да, иногда. Некоторые причудливы, но другие… Этого не объяснить.
— Они так реальны?
— Очень реальны. Цвета, звуки и даже запахи. Это происходит всё чаще. Везде и всюду. И даже сейчас, прямо здесь.
Она посмотрела на доктора. В карих глазах поселился страх.
— Здесь? — переспросил мужчина и огляделся. — Что именно по-твоему сейчас здесь происходит?
— Ну, — покачала головой девушка. — Вы и я, в вашем уютном, современном, хоть и скупо обставленном кабинете. Здесь довольно мило, и есть большое окно, выходящее в сквер. И всё бы хорошо, если не считать странной пульсирующей грязи у вас над головой, на стене, прямо меж тех красивых дипломов в рамках… и звуков доносившихся из соседней комнаты, напоминающих булькающее мурлыканье огромного бегемота.
Она бы никогда не призналась ему в этом, но для того она сюда и пришла. Он был её психиатром, который должен был… который просто обязан был ей помочь. И она ожидала чего угодно, но не спокойного… не столь спокойного восприятия её черезчур фантастического видения этого мира.
Мистер Реннер даже не удосужился взглянуть себе за спину, чтобы неминуемо удостоверится в её сумасшествии. Он просто выслушал весь этот явный бред и теперь сидел, что-то там себе обдумывая.
— Я — чокнутая? — Тихо спросила девушка, не в силах более выносить его молчания.
Светло-серые глаза мужчины вновь обрели смысл.
Склонившись немного вперёд, он произнёс: «Ты замкнутая, уставшая и дьявольски дерзкая. Но ты далеко не чокнутая. И сейчас я хочу, чтобы ты мне рассказала больше».
И она рассказала. Рассказала о том, как просыпается по утрам от будильника, которого никогда не держала. Как среди зимы по её комнате летают потрясающей красоты неоновые бабочки. Как частенько в супермаркете её обслуживает рогатая женщина с кошачьими глазами, у которой в прямом смысле бывают выходные.
