«Наверное, в процедурный», — подумала Грэйс и поспешила за доктором.
Они остановились у соседнего кабинета. Надписи на двери не было, только номер. Номер и вновь раздавшиеся тихое урчание неизвестного происхождения.
— Здесь лечат «мурлыкающих бегемотов», — обернулся доктор, лицо которого странным образом как-то изменилось. Грэйс всмотрелась повнимательнее, но помимо белозубой улыбки ничего не увидела. А Мистер Реннер, тем временем, повернул серебряную, круглую ручку, и они оказались на входе необычайно просторного для соседнего кабинета зала, с множеством столов и полок, на которых были расставлены клетки и террариумы с разнообразной живностью.
— О, Боже мой, — прошептала девушка, заметив в ближайшей клетке жёлтого кролика, который тут же поднялся на задние лапки и, отложив в сторону свою сочную морковь, галантно ей поклонился.
— Это Ливьер, — представил вежливого пациента доктор. — А это… — указал он в другую сторону. — Мой особый любимец, соня — Дрилл.
В углу, прямо в паре метров от них, на мягком ворсистом ковре, громоздилась огромная сиреневая чешуйчатая глыба. Её переливающиеся глянцем бока то и дело вздымались, а слишком маленькие крылышки трепетали, гулко шлёпая по спине.
— Это что, самый настоящий динозавр? — Ошарашено уставилась Грэйс на мистера Реннера.
— Вот глупая, — прыснул тот. — Они же вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад. Это обыкновенный дракон.
Девушка была в шоке. Что бы ей сейчас не мерещилось: жёлтый ли кланяющийся кролик, или «обыкновенный» дракон… все, то же самое мерещилось и этому странному доктору.
— Неужели, вы говорите абсолютную правду? — Обречённо проговорила Грэйс. — Всё это и есть настоящая реальность, в которой мне теперь придётся существовать?
Улыбка доктора погрустнела. Он поднял руку и бережно стёр скатившуюся по её щеке слезу. Сейчас он не выглядел на сорок, скорее лет на двадцать с небольшим… всё такой же бледный, но гораздо живее… особенно глаза.
— Что-то происходит, — тронула Грэйс его тёплую руку. — Вы изменились.
— Нет, всего лишь рассеял маску.
— Маску? Но зачем она вам?
— Люди не слишком доверяют нестареющим семнадцатилетним докторам.
Действительно… теперь на вид ему не больше, чем ей. Красивые скулы, прямой небольшой нос. Светло-серые глаза прячут длинные темные ресницы.
— Как такое возможно? Ты… волшебник?
— Нет, конечно. Это лишь пустяк, которому учишься с годами. Чтобы не привлекать лишнего внимания, и спокойно жить в двух мирах, такие как мы, вынуждены прибегать к подобным фокусам.
— Такие как мы?
— Ты и я. И многие другие проснувшиеся благодаря гену t. К восемнадцати мы обретаем полное осознание и перестаём стареть. Большинство из нас нашлось благодаря группам учёных, которые изучают заражённые геном древа, но некоторые находятся сами… как, например, сделала ты, явившись однажды ко мне на приём. Значит, я был прав, выбрав путь слабоумия, ведь «у всякого безумия есть своя логика»[1].
Девушка улыбнулась.
— Ну, вот… — Довольно проговорил Джереми. — Теперь ты полностью готова к переходу.
Его серые глаза вдруг стали голубыми, словно яркое летнее небо, а на скулах проявился румянец. Он стал таким красивым, как Диснеевские принцы со страниц сказочных книжек… но Грэйс почувствовала себя рядом с ним совершенно неуютно.
— Как ты это делаешь?
— Это вовсе не я. На самом деле моя маска всё ещё на мне.
Значит это Грэйс? Она смогла.
Теперь этот мир сольётся с тем другим и перестанет её пугать.
Избранная… одна из многих, для которой открыты все дороги. Живущая вечность.
— Я не хочу жить вечность, — тихо сказала она, опустив пушистые ресницы, — это не для меня.
— А кто говорил о вечности? — Заглянул ей в лицо Джереми, — речь всего-навсего о счастливой жизни в чудесном мире, без болезней и горестей. Такой длинной, какой мы сами захотим. Посмотри! — Они в одно мгновенье оказались у огромного круглого окна, сквозь которое теперь открывался вид не просто на скучный осенний сквер, а на усыпанные золотыми листьями деревья и дороги, на весёлых прогуливающихся людей в причудливых одеждах, на витающие в воздухе мерцающие искры дождя.
— Послушай, — взял за руки девушку парень, — я проснулся много лет назад, но только теперь вижу смысл своего существования. До этого никак не мог оставить ту серую, унылую сторону, всё ещё оставшуюся родной. Я ждал… я искал тебя больше ста лет и, наконец, нашёл. Вернее ты нашла меня и, дважды сбежав, всё же вернулась. И сейчас я готов. Готов помочь. Готов поверить во всё это вместе с тобой и научить всему что знаю. Я покажу тебе бескрайние просторы морей, где обитают русалки и снежные вершины растущих гор, в подножии которых зеленеют долины фей и дриад… — В голубой радужке его глаз отразился шоколадный омут. — Я люблю тебя, Грэйс… Ты веришь мне?
— Да, Джереми. — Смело кивнула она. — Верю.
