Танчами - [21]

Гости уже спали, только шаман сидел. Он спросил старуху^:

— Куда так долго ходила?

— Дочку послала за сыном. На охоту он уходит на два-три дня. Звать домой брата пошла, — говорит старуха.

Шаман пригрозил ей:

— Смотри, не обманывай! Я все вижу и слышу.

— К вечеру, наверно, вдвоем прибудут, — говорит старуха.

И вот еще ждут… Уже вечер наступил…

А тем временем Елогуй недалеко от чума встретила брата Келлога, все рассказала: «В чуме нас ждет шаман из соседнего стойбища. С ним его люди. Он пришел взять меня в жены. Мать велела нам убегать». — «Нужно уходить», — сказал Келлог… И они начали убегать… Бежали, бежали, вот устали. И ночь уже наступила. Они остановились и сели отдохнуть…

Шаман все ждет их… Надоело ему ждать, говорит старухе:

— Куда они подевались? Долго не идут! И ночь уже. Пойду на улицу, встречу их.

Старуха ничего ему не сказала.

Шаман вышел из чума, понюхал воздух, ничего не учуял, и догадался, что старуха его обманула. Вернулся в чум, разбудил своих людей, закричал:

— Вставайте! Эта старуха нас обманула! Догонять будем! Они далеко уже ушли. Я никакого запаха не учуял. Тебя, старуха, чтобы никогда не обманывала, в кукушку превращаю!

И на месте старухи оказалась птица Кукушка.

А шаман со своими людьми бросился в погоню. Бежали по тайге, бежали, вдруг шаман остановился, потянул носом воздух, говорит:

— Здесь они, недалеко!

Келлог и Елогуй сидели под деревом. Они услышали шум на дороге и увидели подбегающего шамана. От неожиданности они вскочили и бросились в разные стороны.

Шаман растерялся: кого ловить не знает…

— Будьте речками! Зимой замерзать, а летом мелеть будете! — вслед им со злости сказал.

И на земле появились две речки, разбегающиеся в разные стороны — Елогуй и Келлог.

Так и сейчас кеты зовут эти речки — Келлог и Елогуй. Текут и текут по земле эти две речки, далеко куда-то убегают. Зимой они замерзают, но летом не очень мелеют. Люди ловят в них рыбу, олени воду пьют.

А в тихую и теплую погоду над речками — в том месте, где они разбегаются — всегда летает Кукушка и кричит: «Кох-хыб, кох-хунь!»

Это старуха Тама летает кукушкой и детей своих зовет — Елогуй и Келлога..

Аскун и ее сыновья — Кассыт и Кентыс Кетская сказка

Давным-давно это было. Жили тогда в наших краях только кето и селькупы, и никаких чужих купцов еще не было.

Жили селькупы богато, много людей у них было, много имели оленей, и им нужны были пастбища. Людей кето было меньше, оленей у них было совсем мало, и жили они бедно. Вот из-за пастбищ и дрались эти люди. И побеждали всегда селькупы. Мужчины кето хоть и были смелыми и храбрыми, но их было мало, они уступали селькупам пастбища и уходили все дальше и дальше — вверх по реке Елогуй.

Еще селькупы хитростью побеждали: в стойбищах кето они своих людей оставляли… Так, в одном кетском стойбище селькупский один шаман жил. Много лет он жил у кето, травами людей лечил, что делали кето, своим сородичам селькупам сообщал.

В один какой-то год в этом стойбище необыкновенный мальчик родился. Рос этот мальчик не по дням, а по часам и был сильнее своих сверстников. И мать его Аскун[50] вела себя необычно: то целыми днями не кормит мальчика, то бьет его, то целует, когда он плачет. Но целует не в лицо и не в тело, а только в пятку.

Шаман все видел и догадался, что эта женщина — тоже шаманка, но никто из кетов об этом не знает. И сын ее — тоже не простой мальчик: когда вырастет — будет очень сильным и смелым богатырем. Испугался старый шаман, что этот парень вырастет и победит селькупов, и решил украсть ребенка.

Однажды он увидел возле реки играющих ребятишек, а среди них и этого мальчика. Позвал он паренька в свой чум, накормил его и сонной травой напоил. Паренек сразу уснул. Шаман запряг оленей, положил спящего мальчика на нарты[51] и уехал. Куда уехал — никто не видел.

Женщина видит, что ее сына нет в стойбище, спросила ребят:

— Где мой сын Кассыт[52]?

— Его шаман позвал, а потом куда-то увез, — сказала дети.

Мать догадалась, куда шаман увез ее сына.

Подняла она людей и догонять поехала. Но как шамана догонишь? След потерялся, а по какой дороге он поехал — никто не видел. Домой люди вернулись ни с чем..

Поплакали мать с отцом и решили, что утерянного не вернешь. Были бы кеты сильнее селькупов — пошли бы войной и отобрали мальчика. А малой силой как отберешь?..!

Прошло с тех пор несколько зим… В этой семье вырос другой мальчик — Кентыс[53]. Мать и этого мальчика всегда била, но почему-то никогда не целовала. Кентыс тоже рос быстро и в стойбище был сильнее всех мальчишек. На охоте за ним не мог никто угнаться, на медведя он ходил с одним ножом… А когда кето с селькупами бились — его никто убить не мог: не брали его ни копье, ни острый нож.

Еще какое-то время прошло… И вот однажды осенью, когда все охотники отправились на охоту, селькупы напали на одно маленькое стойбище, женщин и детей начали убивать, а их чумы поджигать. Кентыс был недалеко от этого стойбища, услышал крики, прибежал, а там — резня! Схватил он копье и перебил всех селькупов. Только один селькуп остался живым. Был парень-селькуп высокий, широкий в плечах и больше похожий на кета, чем на селькупа. Два эти парня вдвоем начали биться. Бились, бились — никто победить не может. Уже вечер наступил, а они все дерутся. Ночь наступила — только тогда разошлись: и биться надоело, и темно уже было. Парень-селькуп в свою сторону отправился, а Кентыс в свое стойбище пошел. И каждый думал: «С кем это я бился, что не мог даже копьем проткнуть?»