Танатос рулит! - [13]
Дерьмовый из тебя повар; на вид получается какая-то блевотина. А чего ты еще хотел при твоем-то «умении жить», не говоря уже об умении не жить.
Сна не было ни в одном глазу. Пошагав по комнате из конца в конец, словно по тюремной камере-одиночке, он почти пожалел, что не принял предложение Хана. Был бы сейчас там, в его новом доме. В чьем-то сгинувшем сне (понять бы еще — в чьем). На лодке. Или уже на острове. В общем, там, где ждут. И, может, даже любят. Хотя на это, пожалуй, лучше не рассчитывать.
С некоторых пор он не доверял себе, собственной памяти, органам восприятия и ощущениям. Иначе зачем было открывать окно в третий раз? Он ожидал чего угодно, только не того, что увидел. Теперь за окном была стена, такая старая и глухая, что казалось, каждый кирпич сделан из спрессованных десятилетий несчастья. Стена отстояла от окна всего на пару сантиметров, поэтому в щель едва можно было просунуть палец. NN и не пытался. Ему хватило наложения рук — он почувствовал стену, ощутил ее шероховатость, безликость и непрошибаемую верность своему предназначению: она тянулась ровно настолько, насколько способны убежать его мысли. Не в бесконечность, нет. Мыслям нечего делать там, где есть только это слово и значок упавшей на бок восьмерки. Туда и послать-то нельзя. А главное, незачем. Слишком далеко даже для фантазий.
Ужас охватил его. Заживо замурованный в снах… Разве ад — это не повторение одного и того же? Бежать? Если еще не поздно. Открывая дверь номера, он был почти уверен, что и с этой стороны наткнется на стену. Это было бы вполне в духе происходящего — как и телефон для разговоров с лежащими в коме. Или с мертвецами.
Но нет. Случился какой-то сбой в механике самоуничтожения. Удушающий кокон оказался не заплетен полностью. NN выскользнул через узкую щель под дождь. Фонари не гаснут, дождь не прекращается; один и тот же момент времени прокручивается снова и снова. Шестеренки судьбы вращаются впустую; с барабанов игрального автомата стерты все надписи; деньги не принимаются; выигрыши не выдаются.
А то, что «туарег» то появлялся, то исчезал, было чем-то вроде стробоскопического эффекта. NN наблюдал полет трассирующей пули, медленно пересекавшей затемненный ландшафт его сознания. Кроссовер стоял на прежнем месте с выключенными фарами, и щетки стеклоочистителя двигались влево-вправо, точно механические зрачки. NN покосился в ту сторону, куда стекала дождевая вода. Побелевшие пальцы все так же цеплялись за решетку.
Он повернулся и запер дверь на ключ, сам не зная, для чего. Почему-то ему казалось, что это правильно, хотя интуиция — штука скользкая. Может, он опасался незваных гостей, хотя не собирался возвращаться. Чем навредят незваные гости, кроме того, что займут номер, предоставленный ему на остаток вечности? Нет, только не возвращение, только не сюда.
Тем не менее он сунул ключ в карман. Теперь у него их было два. Один — от двери, которую он не хотел бы открыть снова; другой — вообще неизвестно от чего. Бронзовый ключ оттягивал карман и упирался в верхние ребра. NN заметил, что дверь с надписью «мэн-э-джэр» приоткрыта. Он был уверен, что не ошибся. Почему бы девке не приехать за Зебой или за кем-нибудь еще? Мало ли что изменилось в мотеле, пока он спал. В худшем случае он окажется лишним, и ему придется вернуться в свою конуру.
Он невольно ускорил шаг. Поравнявшись с машиной, он резко свернул к ней. Увидел, что внутри вспыхивает тусклый огонек, который мог сойти и за мигающую лампу. Обман, очередной сдвиг восприятия — или предостережение? Из-за проклятого дождя ни черта не разберешь за стеклом. Смазанные силуэты. То ли подголовники, то ли чьи-то головы…
Он прикоснулся к ручке передней дверцы. Холодная. От капота не поднимается пар.
— Эй, ты! — раздалось сзади.
Как будто голос Зебы. Знакомый голос, в котором появились незнакомые нотки. До сих пор старые приятели разговаривали по-хорошему. А теперь, без сомнения, начинался разговор по-плохому.
NN обернулся. Зеба стоял в дверном проеме и держал в руках очень старый на вид деревянный лук со стрелой, наложенной на тетиву. Варварское оружие в его лапах смотрелось вполне органично. Возможно, оно было всего лишь рухлядью, но NN не сомневался, что уже видел того, кого из этой рухляди подстрелили.
— Ты кое-что взял, — сказал Зеба с угрозой. — То, что тебе не принадлежит.
NN помедлил. Ни во что не ввязываться не получалось, хоть убей, — даже на том свете. Пытаться вытащить собственный пистолет означало соревноваться в быстроте с Зебой, который уже натягивал тетиву и, стало быть, имел огромную фору. Поэтому NN без резких движений достал из кармана телефон, который вручил ему Хан.
— Ты об этом?
— Засунь его себе в жопу, — посоветовал Зеба. Его лицо слегка перекосилось.
С несколько наивным удивлением NN понял: Зеба в него прицеливается.
21
Видимо, первый выстрел все-таки был предупредительным. А может, бывшему полицейскому не так часто приходилось практиковаться в забытом искусстве. Во всяком случае, стрела попала в переднее крыло. NN пригнулся и прижался к корпусу кроссовера. Какое-никакое, а прикрытие. Распахнулась задняя дверца, и прокуренный старческий тенор прокаркал:
Если Вы живете в сонном провинциальном городке, если Ваш ум заплыл жиром, а от всех возможных чувств осталась только зависть к тем, кто живет лучше Вас, значит встреча с Ним неминуема.Он нес в себе разрушение уже разрушенного, разбивал уже разбитые зеркала, червем вползал в уже испорченные плоды, топтал уже треснувшую скорлупу. Однако никто не догадывался об этом, кроме него; он имел дело с неизлечимыми слепцами. Никто не знал и о том, зачем он это делал. Скука иссушила его черное сердце. Его жестокость и холодность были беспредельны, преступлениям не было числа, но здесь есть место для описания только одного из них, далеко не самого жуткого.
Земля после катастрофы. Отравленные реки. Заброшенные города. Опустившиеся люди ведут отчаянную борьбу за выживание… Их реальность — лишь подделка, их разум — батарейка для компьютерной системы. Сопротивление практически невозможно, но в засекреченных монастырях уже создают клонов, способных уничтожить систему! Наперехват повстанцам послан неуязвимый охотник — тот, кто убивает одним прикосновением…
Главный герой рассказа, Hик, получил от своей девушки с поцелуем черную метку – небольшой чип, делавшей обладателя жертвой, дичью, за которой охотится вся страна. И странное дело, только теперь Hик начал жить.
Он – Сенор. Человек без прошлого. Невольная марионетка в чужой хитроумной игре. Человек, коего незнаемая сила заставляет творить многое и многое, человеку непосильное… Бросить ли вызов коварству власть имущих и мощи магов в странном городе, обреченном на безумие и гибель силами Зыбкой Тени Хаоса?.. Сыграть ли – поставив в игре ставкой собственную жизнь – самую запутанную карточную игру в мире? Игру с неведомыми Сущностями, владетелями судьбы?.. Стать ли, наконец, одним из странников Тени, обретя тем самым поистине мифическое могущество – но утратив все, даже собственное лицо? Он – Сенор.
Это – легенда о Собирателе костей. О человеке, мечтавшем обрести бессмертие. Обрести – любой ценой. Даже – ценой договора с… с кем? Кто он – зовущий себя ангельским именем Габриэль, но силу свою черпающий от Тьмы? Кто он – взявший человека, мечтавшего обессмертии, в ученики и оруженосцы?.. Двое начинают Путь. Путь к человеческим костям, без коих невозможен тайный, страшный обряд древней магии. Путь к власти, могуществу, силе. Но – труден такой Путь, и лежит он – через кровь сражений и опасность поединков. Ибо – тяжек жребий Служителя мрака.
...Мир после катастрофы. Странный, страшный и – увлекательный. Каким он может быть? Оледеневший пустыней, в которой вынуждены выживать три расы – мутировавшие суперанималы-воины и ментаты-экстрасенсы и их новые рабы – обычные люди? Замкнутым металлическим Лабиринтом-муравейником, которым правит таинственный и всемогущий Человек-бог?..Безграничным океаном, где люди управляют стаями китов-косаток и белых акул – и где идет вечная, бесконечная война между народами «плавучего острова» и «подводного города»?.