Тамтамы до сих пор звучат - [42]

Два стиля двух различных миров встречаются тут вместе и тянутся вдоль дороги. Африканские домики по своему стилю напоминают домики Котону, Ломе или других мест на земле эве. Они довольно равномерно окружают рынок и образуют площади. Рынок, как и всюду, прячется под крышей из обрезков железа, чтобы торговля могла продолжаться как во время дождя, так и под немилосердно пекущим солнцем. Во дворики африканских домиков из обожженного и необожженного кирпича ведут двери и дверцы, украшенные самыми разнообразными орнаментами из легких камешков и осколков стекла, вмешанных в сырую глину. Между африканскими домишками, а иногда и на порядочном расстоянии от них стоят молчаливые колониальные дома «Les vieilles maisons coloniales»[15], как говорят о них с известным сарказмом старожилы Гвинейского побережья. Все они одинаковой высоты, обычно одноэтажные, реже в два и три этажа. Крыша — из ребристого или гладкого железа, иногда из досок, прикрывающих дырявое железо, так замазанных сверху глиной, что уже не поймешь, чем она была покрыта раньше. Обычно эти дома окружают веранды, которые не только дают возможность находиться на свежем воздухе, для чего их строят в Европе, но и защищают окна, не пропуская в комнаты лучи беспощадного солнца. А солнца европейцы боялись здесь более всего на свете. На всех окнах ставни в самом различном состоянии, двери массивные, особенно если дом сохранился с тех времен, когда форт был не только торговым центром, но и крепостью, охранявшей европейских торговцев и работорговцев. Около некоторых домов сохранились остатки стен или оборонительных валов, напоминающие архитектуру дворцов в пражском районе Малой Страны и средневековых мелкопоместных крепостей одновременно.

Давно ушли в прошлое те времена, когда по этим верандам прогуливались дамы, губернаторы, европейские путешественники и торговцы, промышлявшие различными товарами, особенно «черным деревом». Англичане, немцы, французы и датчане основывали здесь свои базы, откуда вели торговлю с Дагомейской державой, основным поставщиком рабов. Правда, в этой области они не обладали суверенитетом, ими номинально управлял специальный королевский чиновник. Он должен был уезжать из Абомея, собирать налоги и следить за тем, как ведется торговля. Такого чиновника называли йевоган. Иногда между ним и рабовладельцами возникали острые конфликты, иногда все споры разрешались мирным путем. Если торговцы закрывали глаза и открывали ладони, то длинная рука дагомейского короля не была карающей. Известны случаи, когда африканским йевоганом назначали бывших морских пиратов, иногда наполовину европейского происхождения. Таким чиновником был, например, Франциско де Суза, авантюрист, едва-едва перебивавшийся в Абомее. Позже, оказав услугу наследнику трона, он побратался с ним на жизнь и смерть. История его жизни составляет целый роман и относится к периоду расцвета старых пиратских крепостей, теперь уже полностью разрушившихся. Сцена еще цела, но играют на ней уже новые актеры. У стен бывшего немецкого форта, который теперь уже давно занят под жилье простыми африканскими жителями Виды, висит веревка с бельем. В самих стенах зияют проемы. Французский форт можно узнать лишь с трудом, а с развалинами английского резко контрастирует современная бензоколонка компании «Шелл».

Пройдем между домами через центральный рынок в городе. Над легендарным португальским фортом еще недавно, в 1961 году, развевался флаг Португалии.

«Приветствуем тех, кто приходит с добрыми намерениями», — гласит старинная пословица, которая, собственно, принадлежит Иоанну Крестителю, покровителю крепости. С ее могучих стен и башен еще по сей день смотрят дула старинных пушек. До 1961 года крепость подчинялась португальскому губернатору. Форт, вход в который закрывают железные ворота, сожжен. Его подожгла не конница и не черные солдаты дагомейского короля когда-то, в далеком прошлом, и не конкурирующие между собой пираты. Крепость, как рассказал нам один местный житель, сожгли ее владельцы. Это последний оплот европейцев на дагомейской земле. Он продолжал оставаться им даже после провозглашения независимости Дагомеи. Были сброшены гербы с французских зданий в Котону и Порто-Ново, а флаг Португалии все еще развевался над средневековыми пушками форта в Виде. Велись сложные переговоры о том, чтобы сохранить крепость как исторический памятник. Дагомейская республика, суверенное и независимое государство, не хотела, однако, чтобы на ее территории оставались колонизаторы, которые в те дни проявляли себя с определенных позиций в Анголе и Мозамбике[16]. Португальцам предложили мирно разрешить спорный вопрос: лишить ли форт прав экстерриториальности, которым он пользовался в течение столетий французского владычества, или объявить его португальским консульством. Позиция дагомейцев была весьма либеральной. Этому способствовало еще и то обстоятельство, что средневековая крепость в Виде в XX столетии стала объектом туризма. Им могло оставаться и португальское консульство, окруженное белыми стенами и охраняемое средневековыми пушками крупного калибра. Экстерриториальность олицетворяют до Сего дня белые столбы с португальскими гербами, стоящие в тридцати шагах от стен крепости. Но у португальцев не хватило чувства юмора. Они не вняли словам Иоанна Крестителя, высеченными на стене форта, и ушли не с добрыми намерениями. Комендант крепости, капитан, отдал приказ поджечь ее изнутри и, совершив этот варварский поступок, исчез. Когда я был в Виде, крепость приводили в порядок, восстанавливали обгорелые строения и чистили сад. Рабочие, увидев меня около ворот, пригласили в сад и с большой охотой провели в крепость. Через несколько минут я уже шел по городку, где еще так недавно властвовала история. Мой проводник позванивал огромными ключами. От него я узнал, что в крепости работают заключенные, отбывающие наказания за небольшие преступления. Рано утром начальник охраны приводит их в крепость, запирает там на день, а на ночь опять уводит. Уходя, я вручил заключенным несколько монет и слышал, как один из них покорно закрывал за мной решетчатые ворота. Пораженный их сознательностью, я обратился за разъяснением к своему знакомому.