Тамтамы до сих пор звучат - [41]

 — Ибрагим (сунан’янка его отца) — Маядинки (что означает ткач — имя-прозвище его отца) — Майджирги (тот, у кого есть лодка, лодочник — имя, связанное с профессией) Гаджере («Короткий» — его прозвище). Родился он в понедельник, следовательно — Дантани, но это имя он уже не употреблял; наверное, всех остальных ему хватало. За последние пятьдесят лет имена в Западной Африки значительно упростились. Этому содействовал бюрократизм колониального управления, так как чиновниками большей частью были европейцы или же африканцы-переселенцы. Они не разбирались в особенностях местных имен и вынуждали африканцев, посещавших государственные учреждения, называть только два своих имени по европейскому образцу. Довольно большое число африканцев ограничились впоследствии этими именами как своими собственными. Вместе с тем становилось модным носить европеизированное имя. В последнее время наблюдается и обратный процесс, когда африканцы возвращаются к своим традиционным именам, чтобы не отставать от веяний нового времени — приверженности ко всему национальному.

И все же система африканских имен остается довольно сложной. Не исключено, что в некоторых случаях происхождение своего имени не знает и сам хозяин. Мне запомнился в связи с этим очень веселый случай. Однажды я пришел в гости к своему приятелю йоруба, который учился в Праге и жил в общежитии вместе с чешскими студентами. Знакомого не было дома, но сосед сказал мне, что его сейчас позовут. Этот сосед был огромен, как гора. Он вышел на лестницу, спустился на ступеньку, а я ждал, думая, что он позовет моего приятеля, назвав его имя оруко, орики, ориле или же христианское Самуэль, которое ему дали когда-то миссионеры. А сосед уже кричал в пролет лестницы, не жалея легких:

— Богоуш, к тебе гость!

Радостная, улыбающаяся физиономия моего приятеля йоруба сразу же выглянула из дверей ванной в конце коридора, а я подумал, что люди всегда если захотят, то найдут для своих друзей имя.

Что осталось от кнута рабовладельца через сто лет

В одной из предыдущих глав рассказывалось о жизни в Африке, на которую все еще падает тень прошлого. Ушедшие в небытие африканские державы оставили на ней свои следы. Лишь вскользь коснулись мы, однако, тех следов на побережье Африки, которые сохранились там от работорговцев и пиратов, когда-то пришедших сюда и проведших здесь всю жизнь. Теперь мы пойдем по этим следам. Позади останется Порто-Ново — город, получивший новое название, но не лишенный еще старых африканских черт. Двинемся дальше на запад. Нашей первой остановкой будет Вида, а второй — небольшой островок Горе. В конце пути мы вернемся в духоту тропиков, чтобы осмотреть гордые белые города на берегу, который когда-то назывался Золотым, и удостовериться в том, как ржавеют цепи работорговцев.

«Приветствуем тех, кто приходит с добрым намерением…»

Эти слова начертаны на стене старой португальской крепости в Виде. Путь к ней от современной Дагомеи не так уж далек. Достаточно сесть в Котону на поезд или на какой-нибудь другой вид транспорта и проехать по дороге, свернув с основной магистрали Гана — Нигерия.

Последний привет из современного, становящегося все более модернизированным Котону с его роскошными кварталами у дворцов и вилл посылает нам новая больница. И вот мы уже едем вдоль побережья. Часть дороги опоясана пальмами, а когда приближаешься к прибрежной полосе, то глаз радует буйная растительность равнинного пояса. Мы минуем несколько селений, спрятанных в зелени от любопытных взглядов проезжающих по дороге туристов, с осторожностью переезжаем железнодорожную линию (осторожность не помешает, так как на переездах довольно часто бывают несчастные случаи), оставив справа дорогу, ведущую на север, к Алладе, Абомею, и далее к берегам Нигера. Минуем небольшую деревню Ахозон, где обрабатывают ядра пальмовых орехов, и через 42 километра выедем на окраину города Виды, одного из самых интересных на карте Западной Африки.

У перекрестка нас встречает огромный крест. Он стоит тут не случайно. Вида — город, в котором еще и по сей день большим влиянием пользуется католическая церковь и ее миссионеры. Здесь есть даже католическая семинария. Другой объект, который, несомненно, нас заинтересует — кладбище у мнимых ворог города. Кладбище, как это ни парадоксально, представляет собой часть исторической социологии Виды. Здесь можно очень многое узнать о людях, проживавших когда-то в этих местах. Имена их рассказывают о происхождении, титулы — о социальном и классовом составе общества того времени. Начиная с XIX столетия на кладбище в Виде хоронили искателей приключений из Европы. Тут нашли свое последнее прибежище немцы, англичане, французы и португальцы. Интересно, что африканец, похороненный на этом кладбище, считался удостоенным высокой чести. Кладбище спрятало под свой покров тех, кто в прошлые столетия пришел искать сюда богатство и славу, а нашел тишину и покой, да и то только после смерти. Можно сказать, что с кладбища, встречающего путников на пороге города, веет дыханием прошлого, которое отложило свой отпечаток на весь город. Попытаемся, однако, оторваться от прошлого, покинем кладбище и пройдем по улицам Виды.