Тамада - [27]
Хамзат-эфенди стар — ему к семидесяти, если не все семь десятков. Седобород, ходит тихо, опираясь на посошок, на конце которого поблескивает медная гильза, и любит приговаривать:
— Вежливость — большое достоинство в человеке. Вежливый приятен людям, вежливому человеку и сам торопишься оказать услугу.
Живет Хамзат-эфенди неподалеку от дома старого Хамита, отца Жамилят. На соседей Хамит никогда не жаловался — все они вежливы и добры, всегда помогут в беде. Но Хамзат-эфенди ни с кем не сравним: так услужлив и ласков.
Вот и сегодня — вечером после бурана старый Хамит отгребал лопатой снег от сарая. Скрипнула калитка, и показался Хамзат-эфенди.
— Да будет твоя работа на пользу дома! — поздоровался он.
— Спасибо. — Хамит воткнул лопату в сугроб и подошел к соседу узнать, зачем тот пожаловал, и по обычаю пригласил в дом: — Будь гостем, Хамзат-эфенди. Хлеб да соль у нас всегда найдутся.
— В этом я не сомневаюсь, дорогой Хамит... Все ли здоровы в твоем доме?
— Слава аллаху, все здоровы.
— И дети, и взрослые?
— И дети, и взрослые.
— Как поживает жена твоя Хауа?
— Здорова.
— Говорят, твоя дочь, Жамилят, теперь у тебя будет жить. Как здоровье ее? Слышал, у нее печень больна. Сильно болеет дочь?
— Жить будет у нас, а на здоровье она мне не жаловалась.
— В прошлый раз говорили, у соседей заболел ребенок. Не затронула ли болезнь твоих внуков?
— Слава аллаху, не затронула.
В это время из дому выбежал внук Хамита — девятилетний Солтан с корзинкой в руках.
— Я слышал, твой внук Солтан ногу ушиб. Как у него с ногой?
— Так ведь это месяц тому было. Поправился.
— Хорошо. А в порядке ли твой скот?
— В порядке, в порядке... А ты-то куда на ночь глядя собрался, Хамзат-эфенди?
— А в порядке ли твоя птица?
— Уф! И птица в порядке.
— Я слышал, Жамилят с каким-то мужчиной в город уехала. Не будет ли с ней беды? Женщина она еще молодая, красивая... Сам понимаешь, Хамит, в ее-то годы кровь играет — рукой подать до греха. А свершится грех — какой позор примешь ты на свою седую голову. Думал ли ты об этом, Хамит?
— Уехала? А я и не знал. Ничего не сказала. А с тем мужчиной у нее беды не будет, Хамзат-эфенди. Да и ни с каким другим. Я за дочку спокоен.
— Советую тебе, Хамит, выдай поскорее дочь замуж. Иначе могут пойти разные недобрые разговоры.
— Я ей не советчик в таком деле. Пусть поступает, как сама хочет. Теперь не старые времена...
— О аллах! Это ваш петух, похожий на орла?
— Наш, наш...
— Отродясь не видел такого красавца!.. А индюшка у тебя тоже упитанная, вон как переваливается с боку на бок... Клянусь аллахом, через месяц твоих птиц можно будет запивать добрым айраном.
— Хочешь отведать айрана? Заходи в дом, разопьем по чашечке, а то ведь как получается... неприлично во дворе гостя принимать.
— Нет, Хамит, не стану тебя задерживать. Да и спешу я очень.
— Спешишь? Вижу, дорогой Хамзат-эфенди. Чем могу помочь? Скажи?
— Что ты, дорогой, ничего не нужно!
— Я буду рад помочь тебе.
— Я ведь вот зачем пришел: хочу у тебя попросить ишака. За дровами в лес надо съездить. Зима ныне студеная, а я маловато дровишек припас.
— Ах, дорогой Хамзат-эфенди! Что же ты раньше об этом не сказал? Чуток бы пораньше! Пока мы говорили, внучок Солтан оседлал ишака. И уже за воротами во-он он. Должно быть, моя жена его к своим родственникам зачем-то отправила. Ах, как получилось! Надо было тебе раньше сказать!.. А теперь разве его догонишь? Молодежь такая быстрая!..
— Да, да, Хамит, слишком быстрая. Не успеешь слова сказать, как ее след простыл... До свиданья, сосед. Да будет твоя работа на пользу дому!..
В тот же вечер Жамилят с Попковым побывали в двух соседних колхозах. И не зазря — нашлись там и сено и солома. Не так уж много, но на первое время хватит, а там можно ждать помощи из республиканского резерва. Жамилят надеялась на Попкова, на помощь министерства и Бекболатова, который, конечно же, не оставит в беде. Решила не брать корма в колхозах взаймы, а купить — на счету колхоза «Светлая жизнь» были кое-какие деньги, соседи пообещали привезти сено в колхоз на своем транспорте.
— Я так рада, — сказала она Попкову, когда сели в машину, чтобы ехать в Нальчик. — С кормами на первое время все уладилось.
Извинилась по дороге: протаскала его весь день по проселкам, он, конечно, очень устал, но надо ее понять: у нее сердце похолодело, когда узнала, что скот на краю гибели.
— Какое уж тут извините! — отмахнулся он. — О чем разговор!
— Я и впредь, Иван Иванович, рассчитываю на вашу помощь. Не забудьте позвонить Бекболатову...
— Конечно, конечно, я позвоню. О чем разговор! — заверил ее Попков. — Я вот еду и думаю: мы в министерстве в плену «отчетных» бумажек, а копни глубже-то — совсем иное дело. Знали, что колхоз «Светлая жизнь» — плохой колхоз. Но кто мог предположить, что он в таком плачевном состоянии. Тяжелый груз свалился на вас, Жамилят, но не теряйтесь. Как говорится, взялся за гуж — не говори, что не дюж. Мы в министерстве о вас не забудем, поможем по-свойски.
