Там вдали, за рекой - [19]

- Воды!.. Полцарства за стакан воды!..

- Воды нет, - спокойно ответил Стрельцов и налил в свой фужер остатки вина из бутылки. - Вот, выпейте.

- Женька, не смей! - крикнула от дверей Лена.

- Ерунда! - отмахнулся Горовский, залпом выпил вино и протянул Стрельцову листок с воззванием. - Вот, Петр Никодимович!

- Что это? - взял листок Стрельцов.

- Читайте! - Горовский откинулся в кресле и опять принялся вытирать рукавом мокрое лицо.

Стрельцов пробежал глазами начало воззвания, нахмурился, прочел вслух:

- "Комитет Союза рабочей молодежи извещает о созыве районной конференции. В повестке дня: подготовка к Первому Всероссийскому съезду Союза рабоче-крестьянской молодежи".

Он опустился в кресло, долго тер ладонью лоб, потом сказал:

- Этого еще недоставало...

- А как же мы? - спросила Лена. - Наши Союзы распустят?

- Или предложат соединиться, - раздумывая, ответил Стрельцов. - А это - нож в спину юношеского движения!

- Но вы же сами настаивали на объединении, Петр Никодимович? недоуменно взглянул на него Горовский.

- На беспартийном объединении, Женя, - поправил его Стрельцов. - А они хотят отдать наше дело на откуп большевикам.

Он вскочил с кресла, зашагал по комнате из угла в угол, потом остановился и решительно сказал:

- У молодежи свой путь, свое место в революции. И мы будем бороться за это!

- Открытый бой? - подался вперед в своем кресле Горовский.

- Бой, Женя! - откинул со лба волосы Стрельцов. - Решительный и правый!

- Надо подготовить людей! - поднялся Горовский. - Собрать, информировать...

- Обязательно! - кивнул Стрельцов. - И не теряйте времени!

- Идем, Лена! - заторопился Горовский, уже в дверях взмахнул фуражкой и продекламировал: - "И вечный бой! Покой нам только снится!"

- Опять стихи! - потянула его за рукав Лена.

В коридоре был еще слышен голос Горовского: "Не понимаю тебя! Что может быть прекраснее стихов?", потом хлопнула входная дверь, и все стихло.

Кузьма встал с кресла и нерешительно сказал:

- Мне тоже вроде пора... До свидания, Петр Никодимович.

- До свидания. - Стрельцов все еще расхаживал по комнате, ерошил волосы, морщил лоб.

- Вы насчет механических курсов не забудете?

- Что? - остановился Стрельцов.

- Насчет курсов, говорю... - робко напомнил Кузьма.

- А-а!.. - раздраженно отмахнулся Стрельцов. - Я же сказал... Идите.

Послушал, как хлопнула за Кузьмой входная дверь, прошелся по кабинету, остановился у окна и потянул на себя раму. Наполнилась теплым ветром и чуть зашевелилась тяжелая штора, солнечные зайчики заиграли на стеклах книжных шкафов, под окном слышались веселые ребячьи голоса, где-то далеко звенел трамвай, синело безоблачное небо, и не верилось, что август на исходе.

А Вадим Николаевич Заблоцкий вышел из подъезда солидного, облицованного гранитом особняка, у входа в который сохранилась черная с золотом вывеска: "Фосс и Штейнингер". Вынул из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой и неторопливо пошел по Невскому, к Адмиралтейству. Постоял у чугунной ограды и, увидев идущую по усыпанной песком дорожке женщину в черном платье, двинулся ей навстречу.

Женщина шла легко и быстро, чуть подавшись вперед, и была бы даже красива, если бы не плотно сжатые губы и прищуренные холодные глаза. Она кивнула Заблоцкому и села на скамью, изящным движением оправив платье.

- В Чека стало известно о наших связях, - сказала она спокойно.

Заблоцкий откашлялся, будто поперхнулся, и встревоженно взглянул на женщину:

- Неужели?

- Сведения как будто точные.

Заблоцкий снял и снова надел очки, потом осторожно спросил:

- Наши друзья в курсе?

- Нет.

- Муза Петровна! - повысил голос Заблоцкий.

- Леди! - напомнила женщина и оглянулась.

- Да... Да... Простите... - Заблоцкий опять снял очки и долго протирал их платком. - Вам не кажется, что это может вызвать нежелательные эксцессы? С обеих сторон?

- Вадим Николаевич! - Женщина еще плотней сжала губы, щеки ее втянулись, лицо стало вдруг осунувшимся и постаревшим. - Наши милые друзья уже хозяйничают в Мурманске и в Архангельске. Дальнейшие их планы неизвестны. Вы что же, полагаете, что нам следует сидеть сложа руки и ждать подачки от победителей?

- Конечно нет! - негромко и решительно сказал Заблоцкий. - Но не опережаем ли мы события?

- Не опережаем. - Женщина протянула Заблоцкому сложенный в квадратик листок бумаги, поднялась со скамьи и пошла в сторону набережной стремительной своей, летящей походкой.

Заблоцкий развернул и внимательно прочел написанные на листке несколько строчек, вынул из портсигара папиросу, чиркнул спичкой, закурил и поджег листок. Подул на обожженные пальцы, вытер их платком, опять щелкнул крышкой часов и направился к афишной тумбе.

Среди старых воззваний выделялась крупными красными буквами новенькая афиша:

ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН. ПОЭЗЫ.

Изучая афишу, Заблоцкий дождался, когда за его спиной, притормаживая, затарахтел мотоциклетный мотор. За рулем сидел плотный человек в кожаной куртке и коричневых крагах на крепких ногах.

Заблоцкий оглянулся, перешел дорогу, свернул на Невский и затерялся среди прохожих...

Председателя Петроградской Чека Урицкого вызвали на Дворцовую площадь телефонным звонком.