Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе - [4]

* * *

Не впервые подмечено, что гражданские войны более жестоки и беспощадны, чем межнациональные конфликты. Причина этого, думаю, в том, что гражданских войн в дистиллированном чистом виде, с одной лишь социально-экономической подоплекой, очень мало. Обычно к социальному и экономическому густо подмешаны культурные, мировоззренческие, религиозные, этнонациональные противоречия, что и делает варево особо обжигающим. Это мы и видим сейчас на бывшей Украине. Говорю «бывшая», хотя и не разделяю бодрости штатных и внештатных оптимистов относительно скорой самостоятельной кончины этого уродливого государственного образования, — просто относить к Украине донбасскую землю для меня кощунство.

Можно ли в украинском случае вообще говорить о гражданском противостоянии, о борьбе двух разных платформ одной гражданской общности? Здесь очевидно живут два разных народа, и после всех событий, произошедших после Майдана, их разделяет уже не виртуальная линия Субтельного, а непреодолимая пропасть, наполненная горячей человеческой кровью, не только одесской, но и славянской, краматорской, донецкой, луганской, и прочая, прочая, прочая… Вычерпать ее и вновь сшить несшиваемое не получится, как не пришить обратно отрубленные торжествующими изуверами руки, ноги и головы.

Можно ли сравнивать конфликт Востока и Запада бывшей Украины с аналогичными ситуациями в Италии (Север vs Юг) и Германии (осей vs веси)? Вряд ли, и дело не только в степени остроты: градус конфликтности вещь весьма переменчивая, еще в 2013 году вряд ли кто-то всерьез мог представить нынешние реалии Донбасса и подневольных земель Новороссии, задавленных украинским сапогом.

Разговоры о неизбежном распаде Украины регулярно поднимались экспертами, журналистами и просто политнеравнодушными гражданами, но обычно проходили по разряду дежурных анекдотов, типа как про Чапаева, Штирлица и чукчу. Никто же не представляет себе на полном серьезе Штирлица, идущего по Берлину в буденовке и с парашютом за спиной, или Чапаева, скрепя сердце готовящегося при помощи шашки извлечь полный квадрат из квадратного трехчлена. А тут — Штирлиц приземлился, квадрат извлекся.

Так вот, восточные немцы для немцев западных — это нерадивые, обременительные, нуждающиеся в перевоспитании и не такие уж любимые, но — братья. Корректное сравнение здесь — гипотетическая и пока близкая к фантастике ситуация «Донбасс в составе России», не для всех, но, увы, для явного большинства нынешних россиян донбассов-цы станут эдакими «осей». Если пытаться все же найти аналогии на германском направлении, то Юго-Восток (бывшей) Украины для ее Запада — это нечто среднее между Эльзасом и Познанью в составе II Рейха, гораздо ближе к Познани. Впрочем, даже «познаньская» стадия взаимоотношений уже давно и совершенно безвозвратно пройдена.

Чтобы проиллюстрировать более свежие реалии, рискну процитировать праворадикального ЖЖ-блогера Федора Мамонова, безоговорочно выступившего за Майдан и, соответственно, против Донбасса и Новороссии. Вот как он прокомментировал одесскую Хатынь: «...Трудно судить, но, вполне вероятно, что украинцы вчера ощущали в себе тот же колониальный азарт, что и усмирявшие восстание сипаев британские офицеры. То же самое чувствовали солдаты Кайзера, брошенные на подавление боксёрского бунта в Китае, этой антиевропейской и антихристианской революции, в чём-то напоминающей советскую свистопляску наших дней. Желание не только отомстить, но и поиздеваться над заведомо ничтожным врагом, заставить его навеки запомнить твоё имя, внушить почти животный страх перед собой… Дикая Охота на «белых негров» у Чёрного моря вышла на редкость удачной. Надеюсь, луганские и донецкие степи окажутся столь же богатыми на трусливую советскую дичь, как и берега Понта Эвксинского».

Оставим в стороне морально-этическую оценку этого опуса, совершенно однозначную для любого нормального русского человека. Отметим лишь, что неистовый Федор вполне четко передал умонастроения столь же неистовых сторонников Майдана. Для них жители Донбасса — это уже не просто слегка ущербные представители недружелюбного этноса, речь уже идет о железобетонных «унтерменшах», как ни затерт этот штамп лукавыми псевдоантифашист-скими агитаторами.

И колониальный азарт действительно разгорелся в полную силу. Между жителями Ровно и Луганска нет столь же очевидной расово-антропологической разницы, как между англичанами и зулусами, немцами и гереро, бельгийцами и конголезцами. Это давало некоторый диапазон возможностей для культурной перепрошивки с последующей интеграцией в украинскую нацию, чем многие вольно или невольно воспользовались — среди сегодняшних карателей Донбасса и палачей Одессы немало обладателей русских фамилий. Те же, кто не смогли или не захотели этого сделать, рассматриваются сейчас как негры белыми господами-колонизаторами с едва выбивающимися из-под пробковых шлемов чубами.

Собственно, непрекращающаяся риторика насчет «рабов с Востока», «рабского менталитета» etc. представляет собой классическую трансляцию сокровенных мыслей, в соответствии со всеми законами психологии. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, а любителей жовто-блакитного колора, и без того не слишком богатых на адекватность, майданный воздух опьянил что горилка. Поэтому эпитет «оккупационные» применительно к украинским регулярным войскам и паралимитарным группировкам в Донбассе является недопустимым смягчением либо недоговоркой. Правильно — колониальные.