Там что-то есть - [2]

Вместе с тем, в их обители витал неистребимый дух унылого крестьянского дома, в котором Наас провел детство. Он не любил вспоминать об этом с тех пор как перешел границу между крестьянином и коммерсантом, между прошлым, в котором буры[1] занимались исключительно сельским хозяйством, а уитлендеры[2] торговлей, и настоящим, когда африканеры заняли господствующее положение в развитой индустриальной стране, став предпринимателями, биржевыми брокерами, пивными миллионерами – одним словом, «коммерсантами». И все же при строительстве дома из подсознания выплыли воспоминания о длинных темных коридорах в доме его матери.

Он застал миссис Наас в коридоре с голыми стенами – та направлялась на кухню, чтобы откинуть рис.

– Эстер, ты не могла бы на скорую руку приготовить нам кофе или чай?

– У меня как раз поспел обед.

В поведении мужа было что-то неестественное; она называла это «напускать на себя» – так бывало, когда он занимался бизнесом. У него не было времени снять с себя официальный вид, как он снимал шляпу, входя через кухню с улицы.

– Кто с тобой?

– Молодая супружеская пара. Это насчет усадьбы Клейнхенов. Они остались в машине. Отопри парадную дверь,

– А почему – «чай»?

– Они разговаривают по-английски.

Хороший бизнесмен обо всем подумает, с улыбкой подумала жена. А хорошая хозяйка всегда готова к приему гостей. Покачиваясь на высоких каблуках, она пошла отпирать резную дверь в испанском стиле. Мистер Клоппер забежал в туалет и снова вышел через кухню. Она тем временем поставила на стол блюдо с домашним глазированным печеньем на любой вкус – хоть английский, хоть какой.

Водрузив на стол чайник и расставив на вышитой крестиком скатерти чашки, миссис Наас явственно ощутила запах чужих тел, идущий от парадной двери и пробивавшийся сквозь хвойный аромат освежителя воздуха. В доме не было прислуги – три раза в неделю жена садовника приходила делать уборку, а прачка работала в специальном флигеле, – так что она сразу чувствовала, когда в ее «милом доме» появлялись посторонние.

Среди доносившихся с террасы голосов один был голос Нааса, говорившего по-английски с типичным акцентом африканера, отчего – подумалось ей – этот язык звучал мягче, добрее. Потом наступила пауза – видно гости, застенчиво улыбаясь, обдумывали информацию.

Стоило ей появиться в дверях, как молодой человек встал, чтобы взять у нее поднос. Ну точно – застенчивый! Вежливый, хорошо воспитанный.

В церемонии знакомства произошла заминка: Наас не был уверен, что правильно расслышал фамилию потенциальных клиентов, и жена тотчас пришла ему на выручку. Она приветливо обратилась к молодой женщине:

– Будьте любезны, повторите ваше имя.

Ответил молодой человек:

– Анна.

Миссис Наас засмеялась.

– Анна… Красивое бурское имя. А фамилия?

– Чарльз Россер, – представился он и поискал глазами, куда поставить поднос. Мисс Наас подвела его к кофейному столику и убрала вазу с цветами.

– Как вы любите, мисисс Россер, – с молоком или с сахаром? У меня еще есть лимоны из собственного сада…

Молодая женщина не стала дожидаться, чтобы ее обслужили, – вот что значит хорошее воспитание! Она поднялась и подошла помочь хозяйке – долговязая, и до чего ж худая! Вон, тазовые кости проступают сквозь жатый индийский ситец – в таких юбках нынче щеголяют все девушки. Помимо очков, лицо Анны Россер немного портил длинный нос – если бы не это, ее можно было бы назвать привлекательной. Она почти не пользовалась косметикой – только чуть-чуть подсинила веки. Кожа на лбу натянулась из-за связанных в тугой пучок прямых светлых волос.

– Хлопотное это дело – покупать недвижимость, – Наас знал все английские слова, относящиеся к делу, и никогда не говорил «дом», если существовал профессиональный термин. – Совершенно изматывает.

Молодой человек сделал глоток и улыбнулся хозяйке.

– У вас тут уютно.

– Еще бы! – воскликнула миссис Наас. – Когда я выбираюсь в город… можете мне поверить, по возвращении домой я буквально с ног валюсь. Вот почему мы обосновались здесь. Я сказала мужу: скоро там вообще ничего не будет, кроме машин, машин и мотоциклов…

– Причем это было сказано пятнадцать лет назад! – подхватил муж. – Теперь там и подавно дурдом. По выходным наезжают на автобусах банту со всей округи. Оберточную бумагу и пивные банки швыряют не глядя. Вы мудро поступаете, что подыскиваете что-нибудь подальше – не слишком далеко, так как хозяйке нужно ездить в супермаркет и все такое прочее; не хочется быть уж совсем отрезанными от…

– Я никогда не чувствую себя отрезанной! – подхватила миссис Наас. – Здесь так спокойно – и всегда есть чем заняться!

– Мы хотим взглянуть на усадьбу Клейнхена, – сообщил мистер Клоппер таким тоном, будто еще не говорил ей об этом.

– Правда? А я думала, вы как раз оттуда…

– Сейчас поедем. Просто я подумал: раз уж мы едем мимо, почему не заскочить домой, выпить по чашечке чаю?

– Там сейчас кто-нибудь живет?

– Нет, только старый слуга присматривает за садом.

Ведя разговор на английском, хозяева чувствовали себя персонажами какого-нибудь телесериала. Молодая пара больше помалкивала, совсем как внуки Клопперов, когда приезжали погостить – и почти все время торчали перед телевизором.