Таксидермист - [34]
– Вабей на этот адреф, феф. В фентр, угол Уотер-фтрит и Дувр-фтрит, рядом ф мофтом. – Николас вытянул ладонь к моему лицу. – Я внаю, Эндвы хочетфа меня повыхавывать. Выкинь ив головы. Они внают, где вы вывете, но не внают, где выву я.
– Кто? И что у тебя с лицом?
– Нафы друвья ретрифты – вот фто у меня с липфом. Нафтояфие профи, внаеф, надо привнать. Били ладонями, ф перпфятках. Вубы вфе пфелы. Губы радбиты изнутри, об вубы. Ноф опять фломан, но пфёрта ли в нем. Не лифыли врения, не фломали трахею. В офновном ффадины, фыфки. Пфереф пару дней я буду крафавтфик ф рекламы «Тэрритона»,[74] делов-то. – И как бы в подтверждение он приоткрыл один заплывший глаз. Белок пронизывали красные сосуды.
– Я понимаю, доктор мудак…
– Покавы, кто нет, – пробурчал Николас.
– …но тебе надо кому-нибудь показаться с головой. Может быть кровоизлияние.
Его вывернутые губы выплюнули смешок:
– Фряд ли. Меня ва руки приподнимали от вемли, фтобы голова не билафь. Фэя только на нефколько дней онемеет. А головные боли? У меня и так фамые вуткие в мире. Тайленол и кодеин? Плапфэбо. Феф? Тормовни у того магавинтфика. Да, тут. Гарт, не хотфефь купить младфему брату немного фкотфа, будь другом.
– Ты хорошо подумал?
– Ты фто, не внал, фто вифки – антикоагулянт, док Карфон? Раввывает крофь, равбивает тромбы, которые, как ты боиффя, обравуюпфа у меня в мовгу. Купи «Макаллан», ага? Какой фмыфл в полумерах?
Мы остановились, и я безбожно переплатил за односолодовый виски. Поехали дальше.
– Узнаешь их? – спросил я, когда мы поехали дальше.
– Моэбыть… – Это, как я знал из прежнего опыта, означало, что ответа не будет. – Феф? Внаеф автомойку вон там, налево? Поехали пферев мойку, давай? За мой ффёт.
– С головой точно что-то не так. Автомойка? – сказал я.
– Ради бога, Гарт, я бы не фтал тебя утфить, как пфифтить бивонью фкуру, ефли бы ты не… Да, шеф вон туда.
Через пару минут мы заехали на автомойку, мыльные ручейки побежали по стеклам со всех сторон. Шофер, казалось, не усматривал в этом ничего необычного; думаю, иные таксисты видели все на свете.
– Вот. – Николас вынул из рваного пиджака какую-то колбасу, оплетенную мазохистскими кожаными ремешками.
– Что это? Дубинка?
– Вовьми. У меня им влепить не выфло. Мовэт, у тебя полутфится.
Я оттолкнул дубинку:
– Где это было, Николас? Около моего дома?
– Не. Я поехал обратно в тфентр на еффе одну туфовку ретрифтов.
Николас отпил из бутылки и содрогнулся. Стена колышущихся войлочных полосок наползла на ветровое стекло и осьминогом взобралась на крышу машины.
– Фтоп тебя, больно! Твари! Я внаю одну девфёнку, офипфыантка и певипфа. Я фпрофил о ней в баре. Мне передали вапифку – мол, пройди ва кулифы. Я профол в гримерку, как напифано, а там пфетверо: фмокинги, фтривки ёвыком, и клетфятые куфаки, как у грёбаной «Пфетвёрки парней»,[75] только у этих литфа вамотаны бинтами.
– Как у мумий?
Искусственный дождь со всех сторон взбивал мыльную пену, впереди размытой картинкой быстро приближался строй огромных розовых малярных валиков.
– Да, Гарт, как у мумий. Обыпфная практика в некоторых кругах. Вытефняет ревиновые мафки Никфонов и Плуто.[76] И боковой обвор фыре. Потом они потаффили меня обратно на улипфу, в фургон, поехали – и понефлафь. Выкинули меня у въевда в тоннель Линкольна, тупые чмофники.
Он коротко хохотнул, откинувшись назад, влил в себя еще виски, после чего злобно выругался в несколько разрозненных фраз. Розовые валики забарабанили по капоту, крыльям, крыше и дверям. Опять пошел дождь.
– Не могу поверить, как ты можешь радоваться, что…
– Камеры, Гарт! Там повфюду камеры – наблюдать ваторы в Линкольн-тоннеле. Я внаю людей, которые внают людей. Мовет, удафтфя давэ выпфэпить номер мафыны ф видео. Валь, было темно.
– Я думал, эти типы ездят на угнанных.
Николас разочарованно поглядел на меня кровавым глазом:
– Иввините, мифтер Блофыный рынок, но фто вы вообфе внаете об этих типах? – Я пожал плечами. – Ладно, у меня к тебе вопрофик, брат. Ф какого рода типами ты внаком, фтобы нофили фмокинг ф клетфятым пояфом на ивбиения?
– Хорошо, Николас, хорошо.
На мойке включили аэродинамическую трубу, и капли побежали по стеклам во всех направлениях.
– Внаеф, бандюги – они не угоняют мафыны, фтобы фвозить кого-то на прогулку. Они берут фемейный федан. У них ефть гонор – это тебе не фельфкие клоуны, которые грабят киофки, знаеф, эти типы. Ты фпрафываеф? Мумии в клетфятых пояфах были довольно уверены в себе. У них ефть гонор.
– Но как… Ладно, ну его.
– Валяй, говори.
Я посмотрел на него пристально. От всех этих событий – начиная с убийства Марта и до отбуцканного Николаса – мне сделалось дурно. В кишках похолодело. Но метаться мой ум заставил именно эмоциональный и интеллектуальный стресс от такого наглого насилия и запугивания. Я в опасности. Энджи в опасности. Они знают, где я живу. И даже полиция – угроза для нас. Ситуация, в принципе, незнакомая и совершенно отвратительная, и мой немедленный детский рефлекс был – остановить ее, как пластинку на проигрывателе. Или даже открутить ее к началу и вовсе не включать эту кошмарную песню.
– И вот этого ты хотел от жизни? – наконец пробурчал я. – Таскаться по барам, получать по башке, накоротке общаться с отребьем? Боже. Ведь ты был умным, честолюбивым…
Устав зашивать животы, продырявленные бандитскими пулями, врач Александр Махницкий, по кличке Айболит, решает взять отпуск. Он выбирает для своего отдыха самую некриминальную страну мира - Японию. Но расслабиться хирургу не удается - в первую же ночь в стране восходящего солнца на Александра совершается покушение. Выбив из неудачных киллеров признание, Айболит понимает: его приняли за другого, русского киллера-профессионала, приехавшего в Японию «на работу». Решив оставить баньку с гейшами под сакэ на потом, Александр ввязывается в чужие разборки.
Переводчик с китайского Маргарита Алексеева даже не предполагала, чем обернется самый обычный заказ. В итоге загадочный клиент, владелец бесценного китайского артефакта, таинственным образом убит в ее квартире, артефакт бесследно исчез, а единственной подозреваемой становится, разумеется, Маргарита! Теперь героине предстоит найти настоящего убийцу, украденный артефакт и отправить домой вызванного артефактом в ее квартиру гостя из далекого прошлого.
Игра в сыщиков — самая увлекательная игра на свете. Вот и юная Тесса решается ступить на тропу частного сыска, благо для этого есть причина: желание отыскать своих настоящих родителей. Правда, для этого придется целыми днями врать, хитрить и изворачиваться, но дело требует жертв, да и лицедействовать Тесса любит. Искательница приключений никак не ожидала, что ее невинный маскарад обернётся настоящим триллером: в тихой английской деревушке произошли убийства. Девушке пришлось бы несладко, не окажись рядом двух весьма хитроумных и ловких старушек, которым выступать в роли сыщиц не внове.
Все было в жизни скромной семнадцатилетней Юлии Образцовой однообразно и монотонно, пока не повстречался на ее дороге самый настоящий труп. Все кинулись разыскивать убийцу преуспевающего банкира: и следственные органы, и сама Юля вместе со своей закадычной подругой Катей, неподалеку от деревенского домика которой и найден усопший, и друг убитого, который свалился на Юлию как снег на голову вкупе с воспылавшими в ее груди чувствами к нему. На первый взгляд, смерть банкира связана с его трудовой деятельностью, но что если к убийству имеет отношение недавно объявившийся в этих краях маньяк? «На 4 кулака» — первая книга в серии о Юле и Кате.
Недавно отгремела Мировая война, и люди только-только почувствовали вкус мирной жизни… Виатрикс нэсс Ирритор — молодая светская дама, совладелица ифрикийских плантаций, может позволить себе блаженное безделье, но это противно ее деятельной натуре. Развлечения тоже прискучивают, и тогда Виатрикс находит дело себе по душе. Конечно, это не по нраву ее брату-близнецу, который служит в полиции, но вот старший брат всегда на стороне сестры!
«Лера Бонзенко—студентка, потерявшая мать, совершенно не думала, что отказав настойчивому ухажеру, можно вытащить на свет события давно минувших дней. Мало того, что она дочь криминального авторитета – Бонзы, так еще ее мать стала гарантией в поимке ее отца. Теперь девушке постоянно приходится бороться за свою жизнь со старыми врагами Бонзы, и даже встретив любовь всей своей жизни ей пришлось от нее отказаться. Неужели из-за чужих грехов, Лера никогда не станет счастливой?».