Так плохо, как сегодня - [42]
Контрольный анализ оказался благополучным, еще благополучнее, чем ожидалось, а Шуня с вещами задерживалась. Денисов ждал ее час, другой, потом позвонил домой. Телефон не отвечал. Он решил, что она в дороге. Но прошло еще два часа – Шуня не появилась.
Денисов не стал больше ждать. Ему уже опостылела больница и было непонятно, как он мог провести в этих стенах почти полгода, с осени до весны. Больше его не хватало ни на минуту.
Денисов взял все документы, которые ему причитались, и ушел из больницы в тапках и тренировочном костюме. В кармане случайно оказалась трешка, и Денисов доехал до дома на такси. Двадцати копеек не хватило, но шофер не обиделся.
Квартира была прибрана. В холодильнике стоял обед. На столе под пепельницей – деньги. В шкафу только вещи Денисова и пустые вешалки. Значит, Шуня забрала свою дочь, свои вещи и ушла. Но куда? Почему? Денисов был настолько удивлен, что удивление забило все остальные эмоции, как то: обиду, испуг, ревность. В нем остались только КУДА и ПОЧЕМУ.
Денисов взял телефонную книгу и стал ее листать, определяя, у кого можно выяснить «куда». В телефонной книге по алфавиту были расставлены люди. Некоторые уже умерли. Их не было вообще. Другие были живы, но тоже как бы умерли, потому что ушли из их жизни по разным причинам. Было несколько новых фамилий, новых привязанностей. Телефонная книга – это своего рода биограф. Она может рассказать историю твоей жизни: твои интересы и душевные пристанища.
Денисов стал звонить сначала выборочно, потом подряд, рассчитывая на случай. У него устал палец, цепляющий диск, и устала надежда.
Денисов пошел в ванную комнату, чтобы принять душ, смыть с себя больницу. И там, под душем, жмурясь и успокаиваясь от воды, Денисов понял: Шуня уехала в дедовский дом, который он ей завещал.
Денисов вышел из ванной комнаты, оделся тепло и спортивно, взял деньги и поехал на вокзал.
Он ехал ночь на поезде. Потом сошел на нужной станции и потратил день на бездорожье. Восемьдесят километров он преодолевал по времени столько же, сколько пятьсот. Денисов ехал на грузовике, потом – на молоковозе, на вездеходе. Наконец его высадили возле леса и сказали, что дальше – только ноги: пять километров лесом и три полем.
Денисов пошел по лесной тропинке. Деревья и кусты росли густо и цвели буйно. Человеческая рука не вмешивалась в природу, здесь все было так же, как на заре человечества. Денисов не удивился бы, если бы ему навстречу вышел звероящер. Стоял конец мая, зелень была юная, еще не уставшая, воздух напоен такой молодостью, что у Денисова закружилась голова, как от первой сигареты.
Из леса Денисов вышел в поле и подумал, что у поля – своя красота, такая же неповторимая, как у моря и у гор.
Шуня находилась во дворе, в одном сарафане, и копала огород. Волосы ее были подняты, лицо раскраснелось, на нее жарко было смотреть.
Лена в купальнике носила воду из колодца. Денисов впервые видел свою дочь в купальнике. Она всегда ходила в чулках и не снимала их даже в самую сильную жару… Одна нога была тоньше другой. Это было заметно, но не зачеркивало ее молодости и очарования.
Увидев Денисова, обе прекратили свои занятия. Шуня разогнулась, а Лена поставила ведро на землю.
– Вы что, с ума сошли? – прямо спросил Денисов, ничего не объясняя. Они сами знали, о чем речь. Бросить больного отца и мужа и сбежать в неизвестном направлении могут только сошедшие с ума люди. Его, денисовское, появление как бы предлагало им вернуться на круги разума.
Шуня и Лена молчали, и было неясно: намерены они возвращаться на круги или нет.
Денисов смутился. Шуня была привязана к нему как к грудному ребенку. Денисов к этому привык и даже научился капризничать. Сейчас ему, как ребенку, казалось, что его бросили, даже не потрудились подбросить к чужому порогу, а просто бросили, и все.
– Как это понимать? – спросил он.
– Мне надоели люди и большие города, – спокойно ответила Шуня. – Там меня душат и унижают.
– Но я же не город. И не люди. Я – твой муж.
– Ты выжил. Теперь живи дальше.
– А ты?
– Я не хочу с тобой жить.
– Как? – не понял Денисов.
– Я не хочу жить с человеком, которому не верю, – объяснила Шуня.
– Почему ты мне не веришь?
– А вдруг в тебе опять проснется цыган…
– Не проснется. Мой дед по матери был не цыган, а молдаванин, – вспомнил Денисов.
– Все равно. Если тебя занесло один раз, где гарантия, что не занесет во второй…
– Шуня… Что ты говоришь… Это случилось со мной однажды за двадцать лет. Посмотри, как люди живут. У моих знакомых в неделю больше приключений, чем у меня за всю жизнь.
– Я знаю, люди живут как получится. Я не слепая. Но мне всегда казалось, что у людей – это у людей. А у нас – это у нас. Мы должны пройти по жизни, честно взявшись за руки, и пронести нашу любовь чисто и высоко.
– А мы так и пройдем. Я люблю тебя так же, как раньше. И даже больше. – Денисов никогда не врал, и сейчас он говорил то, что думал и чувствовал.
– Плохо, – сказала Шуня.
– Почему?
– Потому что ты будешь переживать. А тебе это вредно.
Она уже не объединяла его с собой. Он был сам по себе, а она отдельно от него. Через забор.
– Ты идеалистка. Фанатичка. А всякий фанатизм – это ограниченность.
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.
В начале 2007 года читатели «Газеты по-киевски» увидели первые выпуски целого цикла статей под общей рубрикой «Записки старого киевлянина». Их автор Владимир Заманский действительно стар и действительно киевлянин - из тех жителей столицы, кто с несколько неоправданной гордостью называют себя «настоящими» киевлянами. На самом деле предмета для гордости здесь нет, поскольку родиться в том или ином знаменитом городе - не наша заслуга и вообще никакая не заслуга, ибо это событие от нас абсолютно не зависело.Другое дело, что Киев и в самом деле знаменит и колоритен, равно как и его жители.
Это история началась с задания написать портреты идеальных мужчин. Что происходило дальше, читайте…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» – так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.
В книгу вошли повести «Птица счастья», «Мужская верность», «Я есть. Ты есть. Он есть», «Хэппи энд», «Длинный день», «Старая собака», «Северный приют», «Лавина», «Ни сыну, ни жене, ни брату» и рассказы «Казино», «Щелчок», «Уик-энд», «Розовые розы», «Антон, надень ботинки!», «Между небом и землей», «Не сотвори», «Паспорт», «Хорошая слышимость», «Паша и Павлуша», «Ничего особенного», «Пять фигур на постаменте», «Уж как пал туман», «Самый счастливый день», «Сто грамм для храбрости», «Шла собака по роялю», «Рабочий момент», «Летающие качели», «Глубокие родственники», «Центр памяти», «Один кубик надежды», «Счастливый конец», «Закон сохранения», «„Где ничто не положено“», «Будет другое лето», «Рубль шестьдесят — не деньги», «Гималайский медведь», «Инструктор по плаванию», «День без вранья», «О том, чего не было» выдающейся российской писательницы Виктории Токаревой.
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев – вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно – труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника – запросто. Человек поет или рисует – сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь.