Так плохо, как сегодня - [16]
Одно время Наташа работала в отделе заказов в гастрономе. Она раздавала заказы по списку и в обход списка. В заказ входило: копченая колбаса, индийский чай, гречка, баночка красной икры, курица, ветчина и даже черная икра. Перед Наташей заискивали писатели и артисты, ученые и военные, а с учетом ее фигуры – заискивали вдвойне. Именно тогда она и познакомилась с Сережей – кандидатом наук. Каких именно наук, Наташа не интересовалась, какая разница… Он понравился ей сразу, пленил ее сердце своей скромностью. Что дадут, то и брал, не клянчил и не выпрашивал, как остальные. Ему можно было подсунуть все, что угодно, не заметил бы…
Потом Брежнев умер, пришел Андропов. Порядки ужесточились. Стали проверять и сажать. Наташа ушла в мебельный магазин, там спокойнее. Зарплата – кошкины слезы, но место… Оно было золотое, и попасть на такое место не просто. Помог случай и внешние данные.
Наташа к своим тридцати годам была вполне устроена и благоустроенна. Единственное слабое звено – квартира: блочный дом, первый этаж, возле лифта. Она вступила в кооператив чуть ли не последней. Все квартиры разобрали, остался только первый и последний этаж.
Последний этаж плох тем, что ломается лифт и протекает крыша. Лучше первый, от лифта не зависишь, однако в квартиру забегают мыши из подвала и воняет сыростью. Но все-таки свое жилье, не общежитие и не съемная квартира с ядовитой хозяйкой.
В квартире дефицитная финская мебель, японский холодильник «Шарп» по большому блату, а теперь уже и чешская кухня. Наташа любила свое гнездо за то, что – ЕЕ. И Сережу любила за это же самое – ЕЕ. Казимировна не в счет.
Наташа принялась сооружать ужин. Она знала: Сережа больше всего любит поездную еду, – ту, что едят в поезде. Крутые яйца, холодная отварная курица, огурчики-помидорчики, перья зеленого лука. Еще он любил пюре с говяжьими сардельками. Наташа всегда запасалась сардельками, а на окне выращивала зеленый лук.
Наташа стала чистить картошку для пюре. В пюре главное – разводить его горячим молоком и взбить. Тогда пюре получается воздушное. А еще хорошо добавить в него пассерованный лук. Создается впечатление, что пюре с грибами. Все дело в деталях, но именно детали требуют времени.
Наташа потратит час, а Сережа поест за десять минут и убежит к Казимировне.
Когда-то Надежда Казимировна была Сережиной учительницей по литературе. Пятнадцатилетний Сережа полюбил ее двадцатипятилетнюю. Она казалась ему идеалом человека и женщины. И он уже в пятнадцать лет знал, что женится только на Надежде Казимировне, и проживет с ней всю жизнь, и будет любить всегда верно и преданно.
С верностью не получилось, а вот преданность осталась. Он ее жалел, сочувствовал, лечил, угождал. О том, чтобы бросить и уйти к другой, не могло быть и речи. Кто бросает женщину в пятьдесят лет? Только последний мерзавец. К тому же Сережа привык ее немножечко бояться. Учительница.
Но Наташа была уверена: если она родит Сереже ребеночка, он захочет быть рядом со своим ребеночком, потому что дети – это будущее, а прошедшая любовь – это прошлогодний снег.
Пюре было готово. Сардельки кипели и благоухали.
Сережа вылез из спальни. Вихор торчит на макушке. Трусы висят на бедрах. Трусы – польские: на черном фоне белые черепа. Это Наташа ему достала. Казимировна спрашивала: что это за пиратский флаг? Наверное, она догадывалась. А может быть, и нет.
Сережа уселся за стол. Проткнул сардельку вилкой. Сок брызнул во все стороны. Он начал есть, жмурясь от удовольствия. Наташа не выдержала, взяла тарелку и сделала себе порцию того же самого: пюре, сарделька, овощи. Какое счастье есть, когда хочется есть, любить, когда хочется любить.
И как скучно любить без любви и есть без аппетита.
Какое счастье подчиняться своей плоти. И какой ужас, когда плоть выходит из повиновения, например, бессонница. Хочешь спать и не спишь. Какое-то время молчали. Ели молча, утоляя первый голод.
– А если я забеременею? – вдруг спросила Наташа.
У Сережи упала вилка, пропал аппетит, испортилось настроение.
– Ладно, ладно, – успокоила Наташа. Поменяла вилку. – Ешь…
– Ты уже беременна? – перепроверил Сережа.
– Нет, – ответила Наташа. А про себя добавила: «Но буду».
Она села напротив и стала на него смотреть. Все-таки это большое счастье сидеть с любимым в одном пространстве и смотреть – как он жует, перетирая пищу крепкими зубами. Сережа наелся. Расслабился.
– Тебе нравится моя кухня? – спросила Наташа.
Сережа развернулся вместе со стулом и оглядел кухню.
– Супер, – похвалил он. – А где ты взяла?
– Достала.
В социализме не было понятия: пошла и купила. Укрепились слова: «достала», «пробила», «блат».
Работала система распределения. Кому-то полагалось, а кому-то не полагалось. Приходилось изворачиваться, доставать, вставая на цыпочки, искать блат.
Сережа ничего этого не умел. А Казимировна не считала нужным. Предпочитала духовные ценности.
– А ты не можешь достать еще одну, такую же? – спросил Сережа.
– Казимировне?
– Только не злись. У нас совсем рассохлась. Ящики не закрываются.
– Пусть сама достанет.
– Она не умеет.
– Встанет пораньше, приедет к магазину, запишется в очередь, – научила Наташа.
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» – так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.
В книгу вошли повести «Птица счастья», «Мужская верность», «Я есть. Ты есть. Он есть», «Хэппи энд», «Длинный день», «Старая собака», «Северный приют», «Лавина», «Ни сыну, ни жене, ни брату» и рассказы «Казино», «Щелчок», «Уик-энд», «Розовые розы», «Антон, надень ботинки!», «Между небом и землей», «Не сотвори», «Паспорт», «Хорошая слышимость», «Паша и Павлуша», «Ничего особенного», «Пять фигур на постаменте», «Уж как пал туман», «Самый счастливый день», «Сто грамм для храбрости», «Шла собака по роялю», «Рабочий момент», «Летающие качели», «Глубокие родственники», «Центр памяти», «Один кубик надежды», «Счастливый конец», «Закон сохранения», «„Где ничто не положено“», «Будет другое лето», «Рубль шестьдесят — не деньги», «Гималайский медведь», «Инструктор по плаванию», «День без вранья», «О том, чего не было» выдающейся российской писательницы Виктории Токаревой.
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев – вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно – труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника – запросто. Человек поет или рисует – сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь.