Так это было - [91]

…Дальнейший наш путь лежал в Росток. Мы проехали Ораниенбург, где армейская группа генерала Штейнера пыталась остановить наши части, наступавшие на Берлин. Посетили Заксенхаузен — черный лагерь, в котором погибли тысячи наших пленных солдат…

Росток — большой старинный город, расположенный в устье реки Варнов, в окружении типичных северных озер.

Когда-то, еще во времена Ганзы, город быстро развивался и строился, а затем сник, подавленный такими крупными торговыми и портовыми центрами, как Гамбург и Штеттин. О старине живо напоминают высокие соборы, шпили которых скрываются в облаках, и двухэтажные домики, построенные еще в эпоху Возрождения.

Ныне значение Ростока неимоверно возросло. Этот крупный порт ГДР растет с небывалой быстротой. В нем много зданий современной архитектуры из бетона, стекла и алюминия.

…Из Ростока мы поехали на остров Узедом, где в свое время были расположены ракетные полигоны и где Вернер фон Браун испытывал свои самолеты-ракеты.

Дорога лежала вдоль больших заливов и старых сосновых лесов. На нашем пути встретился тихий сохранившийся городок Грейсен. У нас его хорошо знают по многосерийному фильму, рассказывающему о том, как комендант этого городка без боя сдал город командиру нашей 46-й дивизии генералу С. Борщову.

В Узедоме мы присутствовали на открытии памятника погибшим узникам местных лагерей в Пенемюнде. Молодые жители острова клялись у чаши с Вечным огнем чтить память героев и всегда быть бдительными. Запомнился нам рассказ старого рабочего Карла Киеслинга о своей судьбе. В первую мировую войну он попал в плен и долгое время находился в России под Петроградом, а в дни Октября вместе с питерскими рабочими ходил на штурм Зимнего дворца. Вернувшись на родину, он стал активным революционером, а в годы фашизма угодил в тюрьму и сидел в лагере Пенемюнде…

Будучи на каторжных работах, он видел, с какой интенсивностью проводились испытания самолетов-ракет. Сюда, на остров, приезжали фон Браун, Гиммлер, Кальтенбруннер, Геринг. В последний раз Киеслинг видел Геринга в феврале 1945 года, когда тот появился на острове после чрезвычайного происшествия.

— Какого?

— Я видел, как русский летчик Девятаев и его друзья с удивительной быстротой впрыгнули в самолет «Хейнкель-111», только что покинутый немецкими пилотами… Я отошел в лесок и оттуда следил за этим смелым поступком, равным подвигу. Летчик включил моторы, самолет поднялся над землей, но, пролетев несколько метров, опустился; затем вновь поднялся и вновь сел. Только в третий раз он начал набирать высоту и пошел над морем на восток. Тогда до линии фронта в Польше было недалеко.

Оказывается, Девятаев на своем пути встретил немецкий самолет, который возвращался с разведки. Прилетев на остров, летчик-разведчик, как обычно, доложил о своих наземных наблюдениях — о танковых колоннах, о передвижении войск, о переправах через реки. Сообщил он, конечно, и о том, что встретил летящий на восток «Хейнкель-111».

Поднялась паника, все бросились к стартовой площадке и… обнаружили пропажу. Погоня никаких результатов не дала. А вскоре на остров прилетел Геринг с целой свитой карателей…

Немецкий народ не забыл ничего из пережитого. Старые борцы не стареют душой. Они учат молодежь мужеству. Они учат их быть бдительными. Фашизм разгромлен, но он не добит. В Западном Берлине открылись двери тюрьмы Шпандау. Толпа молодых и пожилых неофашистов приветствовала Альберта Шпеера и Бальдура фон Шираха. Молодчики горланили: «Мы будем маршировать, и пусть все разлетится в клочья». Так заклинали фашисты и в начале тридцатых годов. Теперь они приветствовали «великомучеников» и скандировали: «Свободу Гессу», который, как известно, приговорен Международным трибуналом к пожизненному тюремному заключению.

На свободе оказались и фельдмаршал Шернер, не подчинившийся акту капитуляции, генералы Хойзингер, Венк, Мантейфель, Манштейн, начальник имперской канцелярии Гитлера Ламмерс, министр финансов граф Шверин фон Крозик, министр вооружений Зауэр и… тысячи военных преступников спокойно живут в ФРГ.

На мой вопрос: «Окончательно ли вы отошли от политической жизни?» — Аксман ответил «да». Но это была неправда. Известно, что один из его соратников, министр пропаганды доктор Науман, уже через пять лет после войны появился в Дюссельдорфе под своим именем. В то же время оживилась деятельность различных групп гитлеровцев. Их сборища стали обычным явлением. На них стал появляться «человек со шрамом» Скорцени, эсэсовские генералы. На тайном съезде нацистов в Дюссельдорфе собрались гаулейтеры крупных городов, битые генералы, чиновники, в том числе бывший начальник отдела печати геббельсовского министерства пропаганды Дитрих. Был среди них и Артур Аксман.

О чем они говорили на тайном (и тайном ли?) съезде? Доктор Науман в докладе «Новые политические партии в Западной Германии» утверждал: «Мы всегда стояли за третий рейх и будем стоять за него и впредь… Давайте работать неустанно, изо дня в день. Объединимся теснее, чем когда-либо раньше, создадим тайное общество… и станем силой, которая сначала останется на заднем плане, но в один прекрасный день выступит совершенно открыто… Время открыть карты еще не пришло».