Так это было - [53]

Они ехали на грузовой машине в поисках штаба дивизии… На улице было спокойно, но, видимо, красная фуражка и кожаное пальто нашего редактора капитана Вадима Белова были замечены фольксштурмистами. Фаустпатрон с чердака с грохотом разорвался у машины. Белов был убит, его заместителя майора Николая Зацепина и наборщика Парнухина ранило…

— Теперь я и за редактора, и за заместителя, и за секретаря, — сказал Минчин.

У стенки сидели водитель Куликов, печатник Одинцов, ефрейтор Дузяк. Все они, вздыхая, вспоминали Белова и проклинали фольксштурмистов.

Минчин сидел над макетом и расчерчивал «подвалы», «стояки», «чердаки», клише разных форматов и торопливо вписывал на каждую страницу аншлаги и заголовки: готовился первомайский номер.

— А где же ваши литературные сотрудники? — спросил я.

— Какие у меня сотрудники — раз, два и обчелся… Коля Шатилов лазит по батальонам в «доме Гиммлера» и должен — «кровь из носа» — доставить в первомайский номер материал о рейхстаге, а другой — не знаю где.

Минчин угостил меня шоколадом. Он бережно доставал его из круглых целлофановых коробочек…

— Откуда это у вас?

— Ребята притащили из пакгаузов Лертерского вокзала.

Попрощавшись, я отправился дальше. Нашел наблюдательный пункт Шатилова, но генерала там не было. Он был на южном берегу Шпрее. Я поднялся на четвертый этаж, и передо мной открылась неясная картина площади перед рейхстагом, полукольцом схваченная рекой. В это время у нас над головой с характерным потрескиванием пролетел самолет «ПО-2». Какой-то смельчак летчик снизился и пошел над изгибом Шпрее. Через несколько дней я узнал, что на этом самолете летал в тот день фотокорреспондент «Красной Звезды» Олег Кнорринг. Он сделал тогда великолепный снимок, запечатлевший момент штурма рейхстага. Это редкий документ и вместе с тем карта, по которой могли ориентироваться военачальники.

На первом плане — улица Альт-Моабит, врезающаяся в мост Мольтке, слева — какой-то садик с одним, чудом уцелевшим деревом, отлично очерченный изгиб Шпрее, набережная Кронпринца и набережная Шлиффена, на которых дымятся груды домов, в том числе и швейцарское посольство, «дом Гиммлера». На снимке отчетливо видна площадь с множеством танков, орудий, каких-то приземистых строений, а в глубине — дом с куполом, четырьмя башнями и с колоннами — рейхстаг.

По снимку видно, что идут бои, стреляют орудия; дым пожарищ ветром относит на северо-восток: он медленно проплывает над Шпрее, мимо Лертерского вокзала и уходит вдаль и ввысь.

Этот полет-подвиг Олега Кнорринга навсегда останется в памяти как геройское поведение нашего собрата по цеху.

Но вернемся на НП генерала Шатилова. Отсюда даже в бинокль видны были только «туманные картины».

Старший лейтенант А. Курбатов сказал, что Горбатов заходил и ушел. Но куда, он только может догадываться. Ничего не узнав на НП на Лертерском вокзале, я пошел обратно, но иными, менее опасными путями. В угловом доме на улице Альт-Моабит зашел на НП 171-й дивизии.

Из окон были видны малый Тиргартен, кирха и развилка дорог. Алексея Игнатьевича Негоду я не застал. Он, говорили штабные офицеры, ушел, как обычно, «поближе к огню». На месте был начальник штаба дивизии подполковник Иван Феоктистович Топоров. Он подвел меня к карте и рассказал о последних боевых делах.

Весь вчерашний день и всю ночь подразделения 525-го полка, которым командовал И. Николаев, ближе всех подошли к северному фасаду рейхстага и вели бои в кварталах набережной Кронпринца. Каждое здание — посольства различных государств — они пытались превратить в опорный пункт. В полдень гитлеровцы начали наступление на позиции полка. Батальон майора А. Борисовца в горячей схватке вынудил противника отойти. Сам Борисовец был ранен осколком в голову, его тут же заменил капитан В. Ефимов.

Спустя некоторое время противник возобновил контратаку, значительно изменив направление удара. На сей раз пехота, подкрепленная танками и огнем верхних этажей рейхстага, атаковала фланг второго батальона 380-го полка, который уже занял исходное положение для штурма. Образовался разрыв между двумя полками — 525-м и 380-м. Он достигал двухсот метров. Этим воспользовались гитлеровцы. Они проникли на улицы квартала и открыли автоматный огонь во фланг и тыл второго батальона, которым командовал И. Никифоров. Появились и вражеские танки. Они угрожали выходом в тыл нашим ротам, занявшим исходные позиции вдоль рва на Кенигсплатце. Это был самый тяжелый момент боя, требовавший от молодого некадрового командира полка майора Шаталина и его верного помощника по политчасти Килькеева быстрых, решительных действий. Они выдержали свой самый трудный экзамен.

Только воинская доблесть, умный маневр подразделений полка Шаталина спасли положение. Бой приобрел ожесточенный характер, иной раз переходя в рукопашную схватку. Особенно отличились командир роты Щиголь и командир взвода Афанасьев, пулеметчики Федоренко и Бакун.

Кровопролитный бой вынудил вражескую пехоту и танки отойти. И когда наступила относительная тишина, рядовой 525-го полка Ткачук как парламентер был направлен с белым флагом в дом, в котором засели обреченные на гибель гитлеровцы. Ткачук шел спокойно. Борьба была бессмысленна. Шел долго. А когда осталось несколько десятков метров, раздался треск автоматных очередей, и парламентер был убит наповал.