Так это было - [54]

Вот что происходило в тот момент, когда я в бинокль рассматривал «туманные картинки».

…Позже генерал Шатилов рассказал мне, что в поисках Бориса Горбатова он тут же позвонил на командный пункт в «дом Гиммлера», и подполковник Плеходанов доложил ему: «Писатель находится у меня, в полуподвальном помещении, стоит у окна и рассматривает рейхстаг».

Шатилов приказал не пускать Горбатова на площадь, в первый эшелон боевых порядков.

— Почему вы запретили? — спросил я.

— Поймите, — сказал он, — там огненное пекло. Горбатов писатель. Бывал ли он в боях, не знаю. Может погибнуть. Нельзя этого допустить…

Все это Борис знал, и все же пошел через мост Мольтке в «дом Гиммлера» на командный пункт Плеходанова.

Горбатов застал картину взволнованной подготовки к штурму: множество людей, бегающих по лестницам и спокойно отдыхающих просто па полу, орудия, поднятые на верхние этажи и поставленные на прямую наводку на рейхстаг.

Узнав о новом броске рот, генерал Шатилов вновь позвонил Плеходанову:

— Ну как? Пошел Греченков?

— Так точно, товарищ генерал, но уже залегли…

— Опять огонь справа?

— Так точно.

— А где Горбатов?

Плеходанов ответил не сразу:

— Он без моего ведома, товарищ генерал, выполз на площадь и увязался за ротой Греченкова…

В полдень грянула артиллерийская подготовка. Спустя полчаса из полуподвальных окон один за другим «выбрасывались» на площадь солдаты, сержанты и офицеры роты лейтенанта Петра Греченкова. Сто двадцать человек!

Не успела рота, пригнувшись, пробежать и пятидесяти метров, как сильный огонь все с того же тиргартенского правого фланга заставил ее залечь. Пролежали недолго, решили ползти дальше. Греченков, да и никто в роте не знали Горбатова в лицо, а потому решили, что подполковник — представитель политотдела корпуса или армии. Рота двинулась к трансформаторной будке.

— Я дал команду, — рассказывал мне Греченков, — ползти зигзагообразно: то влево на два-три метра, то вправо. Так мы спасались от беспощадного огня. Я и, кажется, Литвак скрылись под устоями трансформаторной будки, подполковник был где-то здесь неподалеку… Вдруг между нами упала мина. Она как-то хлюпнулась и не разорвалась. Это было чудо… Рота выбрала момент и двинулась вперед ко рву. «Пахали землю лбами», — сказал один из солдат. Горбатов хотел пойти дальше, до канала, — «оттуда всё, как на ладони». Он долго пролежал у трансформаторной будки и, выжидая момент, то приподнимался, то жался к земле. Затем он под огнем вернулся на НП Плеходанова.

Позже, когда Греченков и Горбатов встретились в спокойной обстановке, Борис сказал:

— Помните неразорвавшуюся мину? Это был привет от рабочих берлинских заводов.

Об этом факте я узнал от генерала Шатилова. Сам Борис, видимо, из скромности никогда о нем не упоминал.

Но он, правдист Борис Горбатов, был единственным из писателей и военных корреспондентов, который вместе с кадровыми офицерами, разведчиками, связистами находился в солдатских цепях на Королевской площади.

…Рота Греченкова двинулась дальше к каналу. Но и тут только некоторым солдатам удалось по железным балкам перелезть на ту сторону.

Деревянные мостки были сломаны. По последнему из них пытался пройти танк, но рухнул в воду и скрылся. Спастись никто не смог. Удачно переправились несколько солдат из взвода разведки под командованием сержанта Лысенко.

Перед Греченковым стояла пелена дыма и пыли. Когда она временами рассеивалась, то командир роты, как через кисею, видел контуры здания с колоннами. Рейхстаг дымил…

Тем временем после артиллерийской подготовки, в 13.00, из полуподвальных окон на площадь выскочила рота Ильи Сьянова. Солдаты сбили мостки из досок и по ним выбегали из окон. В это же время от «дома Гиммлера» в атаку пошли еще две роты батальона Давыдова — Батракова и Корнеева, а правее их — батальон Логвиненко. Огонь со стороны Тиргартена и Кроль-оперы усилился. Но атака началась, нужно было выйти ко рву всем ротам. Двинулись бойцы батальона Клименкова и на самом левом фланге батальон Самсонова из 171-й дивизии. По пути ко рву — воронки, подбитые танки, перевернутые орудия, фургоны, тягачи. Все в огне — горели дома, земля, все — в дыму. Неясно: день ли, ночь ли?

Бой на подступах к рейхстагу вели подразделения батальона Самсонова. Особую активность и боевитость проявила рота под командованием офицера Арсения Сочивки. Она сражалась геройски. Когда вражеские войска прорвались в тыл и мешали продвижению батальона, Сочивка обходным маневром ворвался в траншею, навязал бой, уничтожил несколько десятков солдат и офицеров и вышел ко рву. Батальон И. Никифорова рванулся было вперед. Но сильный огонь из рейхстага вынудил бойцов залечь.

В этих боях было немало потерь. Пострадал и командный состав: убиты Ткаченко и Афанасьев, не добежавший до лестницы рейхстага несколько десятков метров, ранен Сочивка, контужен Гончаренко.

Особо проявили себя в этих боях добровольцы из штурмового отряда майора М. Бондаря. Пятеро из них получили звание Героя Советского Союза: ефрейтор Казанцев, сержанты Кагыкин, Докин, Зубарев, Канунников.

Где-то поблизости действовал отряд добровольцев капитана Макова. Теперь уже на площади были бойцы пяти батальонов трех полков, противотанковый дивизион, артиллерия разных калибров. Все это устремилось вперед, к дымящемуся зданию с колоннами.