Так это было - [52]
…В утренние часы мы с Горбатовым приехали на КП корпуса в районе Лертерского вокзала. Мы долго бродили по разбитым рельсам и воронкам, пока не добрались до командного пункта. В последние дни КП и НП корпуса и дивизий менялись часто, и нам каждый раз приходилось разыскивать их, плутая между разбитыми домами и этажами.
Где только не было КП корпуса! В Рейникердорфе, в районе Нового кладбища Иоганна, в тюрьме Плетцензее, в районе Моабита, наконец, у вокзала.
Вот и теперь мы явились на новый командный пункт.
— Заходите, заходите, — крикнул генерал, увидев нас в створе дверей. На его столе лежала большая карта Берлина.
Генерал ходил по комнате и был чем-то озабочен.
Борис, выждав немного, спросил:
— Товарищ генерал, неудача?
Переверткин молчал, словно этот вопрос относился не к нему, и продолжал шагать по паркетному полу, глядя вниз. Потом вдруг:
— Какая неудача, если мы на Королевской площади?!
Борис не успокаивался:
— Ну, а на Королевской площади неудача?
Генерал не ответил. Мы подошли к окну.
— Товарищ генерал, разрешите, я пойду на наблюдательный пункт Шатилова? — спросил Горбатов.
— Никуда вы не пойдете, — отрезал Переверткин.
— Но я должен видеть штурм рейхстага!
— Должен, должен, — недовольно повторил Семен Никифорович. Но в это время раздался телефонный звонок, и генерал порывистым движением схватил трубку.
— Слушаю…
В трубке хрипел чей-то голос, и все же мы ясно разбирали слова: «Тяжелая обстановка сложилась в полосе действий 380 полка… Полк несет большие потери, гитлеровцы предпринимают одну контратаку за другой». Семен Никифорович скосил на нас глаза, а в трубку сказал: «Держитесь, сейчас посылаю подкрепление…»
— Я пойду, товарищ генерал, — сказал Борис.
Переверткин не обратил внимания на эти слова и соединился с начальником штаба полковником А. Летуновым.
— Усильте огонь в районе 380, там тяжело. Кроме того, подбросьте туда два взвода… Что?.. Звоните Шатилову или Негоде.
— Семен Никифорович, — смягчив тон, начал Борис, — я прошу вас не как подполковник генерала, а как писатель военачальника, на долю которого выпала историческая миссия.
Поймите же, что герой будущего моего романа — шахтер. Он штурмует рейхстаг… Должен же я хоть одним глазком видеть обстановку, хоть немного, самую малость побыть в его шкуре.
— Я за вашу жизнь в ответе…
— Тогда я пойду к командарму…
Снова раздался звонок. Переверткин отвлекся, а Горбатов, бросив мне на ходу: «Я пойду, а ты жди здесь», вышел из комнаты. Мои уговоры тоже не подействовали.
Генерал кричал в трубку:
— Слышу, слышу… А где полк Плеходанова?.. Где?.. В «доме Гиммлера»? Так, так, а батальон Неустроева?.. Частично пошел… Давыдов тоже… Хорошо!
Положив трубку, Семен Никифорович устало сел на стул. Но тут же новый звонок. У телефона был Негода.
— Отбиваетесь успешно? Молодцы. А где батальон Самсонова? Тоже пошел? Хорошо. Хорошо! Давай, Алексей Игнатьевич!
Один из офицеров штаба, стоявший у окна, с тревогой обратился к Переверткину:
— Товарищ генерал… Горбатов…
— Что Горбатов? — перебил его Семен Никифорове, подошел к окну и позвал нас. Нам было видно, как уходит через улицу Борис. — Как же так? Ведь он сказал, что пойдет к командарму… Срочно пошлите двух бойцов, — распорядился комкор, снова подошел к столу и поднял трубку: — Звезду… Шатилов… Нет его?.. Где же он? У Зинченко? Передайте: если в его расположении появится подполковник Горбатов, чтобы никуда его не выпускали. Понятно?..
И вот вновь звонок. Докладывал Шатилов: «Обстановка напряженная…»
— Я выезжаю к вам, — сказал генерал. На мою просьбу пойти с ним он тоже отказал. На ходу бросил:
— Здесь вы все узнаете и раньше и точнее…
Мне было не по себе. Грохот стал сильнее, и черная шапка дыма накрыла весь район. Я спустился и пошел разыскивать наблюдательный пункт Шатилова. Он был на северном, на нашем берегу Шпрее.
Мне пришлось пересечь путепровод и выйти на улицу Альт-Моабит. Оттуда я свернул на Лонебургерштрассе, которая, как сказали офицеры штаба, приведет к Лертерскому вокзалу, а «там разберетесь».
Улица, по которой я шел, была разбита, и время от времени сверху летели кирпичи, куски железа, стекла. На самой улице валялись тлеющие машины, железный прах бывших пушек, самоходок, перевернутый дымящийся танк, трупы с распростертыми руками, словно желавшие в последнюю секунду своей жизни за что-то ухватиться. Я ругал себя за то, что отказался от офицера, который вызвался меня проводить.
В конце улицы показалась небольшая площадь с садиком, с зеленой травой на клумбах и сотней черных, обугленных, израненных деревьев, которые умирали, как солдаты в строю. Их молодые листочки, опаленные огнем снарядов и расстрелянные пулями автоматов, приобрели какой-то коричнево-фиолетовый оттенок и валялись на клумбах. Быстро перейдя площадь, я попал на другую улицу, где отчетливо слышался артиллерийский гул из-за Шпрее.
Вдруг где-то неподалеку разорвался снаряд, и я вбежал в большой пустой двор с бетонной площадкой. Во дворе никого не было, но, услышав русскую речь, я направился «на голоса» в подвал. Оказалось, здесь находилась редакция газеты 150-й дивизии «Воин Родины». За столом сидел худощавый старший лейтенант Б. Минчин, а сбоку на скамейке расположились солдаты. Минчин рассказывал печальную историю о гибели редактора.
Потрясающий военный роман, безоговорочно признанный классикой жанра. Страшная правда об одном из самых жестоких сражений Великой Отечественной. Кровавый ужас Восточного фронта глазами немцев.Начало 1942 года. Остатки отступающих частей Вермахта окружены в городе Холм превосходящими силами Красной Армии. 105 дней немецкий гарнизон отбивал отчаянные атаки советской пехоты и танков, истекая кровью, потеряв в Холмском «котле» только убитыми более трети личного состава (фактически все остальные были ранены), но выполнив «стоп-приказ» Гитлера: «оказывать фанатически упорное сопротивление противнику» и «удерживать фронт до последнего солдата…».Этот пронзительный роман — «окопная правда» по-немецки, жестокий и честный рассказ об ужасах войны, о жизни и смерти на передовой, о самопожертвовании и верности долгу — о тех, кто храбро сражался и умирал за Ungerechte Tat (неправое дело).
В книге испанского летчика Франсиско Мероньо, сражавшегося против франкистов в 1937–1939 годах и против немецко-фашистских захватчиков на фронтах Великой Отечественной войны, рассказывается об участии испанских летчиков в боях за Москву, Сталинград, на Курской дуге, а также об их борьбе в партизанских отрядах.Автор показывает и послевоенную мирную жизнь испанских летчиков в Советской стране, их самоотверженный труд на фабриках и заводах.
Роман опубликован в журнале «Иностранная литература» № 12, 1970Из послесловия:«…все пережитое отнюдь не побудило молодого подпольщика отказаться от дальнейшей борьбы с фашизмом, перейти на пацифистские позиции, когда его родина все еще оставалась под пятой оккупантов. […] И он продолжает эту борьбу. Но он многое пересматривает в своей системе взглядов. Постепенно он становится убежденным, сознательным бойцом Сопротивления, хотя, по собственному его признанию, он только по чистой случайности оказался на стороне левых…»С.Ларин.
Вскоре после победы в газете «Красная Звезда» прочли один из Указов Президиума Верховного Совета СССР о присвоении фронтовикам звания Героя Советского Союза. В списке награжденных Золотой Звездой и орденом Ленина значился и гвардии капитан Некрасов Леопольд Борисович. Посмертно. В послевоенные годы выпускники 7-й школы часто вспоминали о нем, думали о его короткой и яркой жизни, главная часть которой протекала в боях, походах и госпиталях. О ней, к сожалению, нам было мало известно. Встречаясь, бывшие ученики параллельных классов, «ашники» и «бешники», обменивались скупыми сведениями о Леопольде — Ляпе, Ляпке, как ласково мы его называли, собирали присланные им с фронта «треугольники» и «секретки», письма и рассказы его однополчан.
Борис Андрианович Егоров известен читателю по неоднократно переиздававшемуся роману-фельетону «Не проходите мимо», по юмористическим рассказам, по сатирической повести «Сюрприз в рыжем портфеле».На этот раз он выступает в новом жанре. «Песня о теплом ветре» — первое лирическое произведение автора. В ней рассказывается о комсомольцах, которые в 1939 году пятнадцатилетними подростками по призыву партии пошли в артиллерийские спецшколы, а потом воевали на фронтах Великой Отечественной войны.Эта книга о героизме, о патриотизме, о дружбе и о любви.Повествование ведется от лица героя — Александра Крылова, сначала слушателя спецшколы, а потом командира артиллерийской батареи.
Он вступил в войска СС в 15 лет, став самым молодым солдатом нового Рейха. Он охранял концлагеря и участвовал в оккупации Чехословакии, в Польском и Французском походах. Но что такое настоящая война, понял только в России, где сражался в составе танковой дивизии СС «Мертвая голова». Битва за Ленинград и Демянский «котел», контрудар под Харьковом и Курская дуга — Герберт Крафт прошел через самые кровавые побоища Восточного фронта, был стрелком, пулеметчиком, водителем, выполняя смертельно опасные задания, доставляя боеприпасы на передовую и вывозя из-под огня раненых, затем снова пулеметчиком, командиром пехотного отделения, разведчиком.