Таинственный подкидыш - [17]

У Бориса выработалось внутреннее убеждение, что окружающие люди будут ругать его или смеяться над ним. Потому мальчик не шел на контакт. Он не знал, как себя вести со сверстниками, остерегался взрослых. Парнишка словно прятался ото всех.

Боря стойко переносил все свои обиды и никому не жаловался. Но ему внушили, и в его сознании созрел вывод, что он — никчемный ребенок со сплошными недостатками и примитивными наклонностями, унаследованными от негодяя отца. Боре казалось, что он безнадежно отстал от сверстников и не имеет права участвовать в их играх. Он боялся показать всем свою несостоятельность и чувствовал себя отверженным, обреченным покорно сносить все унижения и страдания.

Боря жил в вечном напряжении и постоянно готовился к неприятностям, ибо в любую минуту можно было ожидать гнева матери. Обычно он даже не знал, с какого края может прийти этот гнев, какую причину мать найдет, чтобы выплеснуть на него свою злость. Он не имел права перечить матери, спорить или просить ее. С матерью Борис общался как человек, который всем ей обязан и до конца жизни не сможет расплатиться за ее благодеяния.

А Валентина Михайловна совершенно не стремилась понять, чем живет ее сын. Она не расспрашивала Бориса, не проверяла у него уроки. С сыном мать не здоровалась, ни разу не поцеловала его, ни разу не пожелала ему спокойной ночи или доброго утра. Разговаривали они преимущественно о делах. Иногда мать передавала сплетни про соседей или говорила гадости о Бориных одноклассниках.

Борис, уязвимый и чувствительный, смотрел на мир испуганными глазами. Но Валентина Михайловна не замечала, с каким ужасом и на нее саму смотрит ее собственный сын. Она не хотела понять, что замкнутость, нелюдимость Борьки проистекает в первую очередь из-за отношений в семье. И эти отношения влияют на все поступки сына. Мать сделала Борьку изгоем…

И все же, справедливости ради надо сказать, что Боря не был совсем уж заброшенным ребенком. Валентина Михайловна стыдилась учителей и побаивалась соседей, которые могли донести о плохом ее обращении с сыном. Ее волновало мнение окружающих, она понимала, что по внешнему виду сына будут судить и о ней самой. Она покупала Борису нормальные вещи, вовремя стирала ему белье и гладила одежду. Только вот еду специально для Бориса не готовила и не интересовалась, сыт ли ее сын. Мать оправдывалась тем, что ей одной нужно растить маленькую дочь.

К дочери Валентина Михайловна относилась по-другому. Нельзя сказать, что она испытывала обожание, восхищение ребенком, которое испытывают порой матери к горячо любимым детям, но Валентина заботилась о дочери и от сына требовала, чтобы и он заботился о своей сестре.

Танюша была единственным человечком, к которому мать сохраняла симпатию. Валентина смотрела на дочь как на шанс изменить свою жизнь. Дочка должна была стать ее опорой в старости.

Таня была маминой дочкой. Мать оберегала ее, проявляла к ней снисхождение, потакала ей, во всех спорах с братом обязательно брала ее сторону. Она ругала иногда и Таню, но дочь никогда не ощущала того пренебрежения, которое испытывал со стороны матери Борис. Сыну Валентина Михайловна откровенно показывала, что его интересы — ничто по сравнению с интересами дочери.

И по характеру Таня сильно отличалась от брата, росла нормальной, общительной девочкой, имела много подружек, с которыми играла во дворе и даже приводила иногда в гости. Мать была довольна ею.

А вот с Борькой сестра не хотела дружить. Танечка, которую Борис нянчил, подмывал в младенчестве, за которой ухаживал, возил на прогулки в коляске, чуть повзрослев, стала избегать брата.

Она росла избалованной девочкой. Лучшая, самая вкусная пища непременно доставалась ей. Валентина Михайловна частенько прятала от сына фрукты и сладости, чтобы дать их потом дочке.

Питались брат и сестра чаще всего отдельно. Сначала мать готовила Танечке, а Борису доставалось то, что останется после нее. Да и не нравилась ему стряпня матери. Валентина любила обильно снабжать все свои блюда луком, а Борис терпеть не мог лук. Он научился делать себе яичницу, омлет и разные каши, а когда мать давала ему деньги, ходил в дешевую поселковую столовую.

Понятно, Борису не нравилось, что мать всецело поглощена воспитанием дочери, а он занимает в их семье подчиненное положение. Но что он мог поделать?

Вещами матери и сестры Борьке было запрещено пользоваться категорически. Как-то раз, пока мать была на работе, Борис решил вымыть пол у себя в комнате, а заодно и в прихожей. В комнатке сына Валентина Михайловна убиралась крайне редко с тех пор, как родилась Танечка. Она могла прибраться, если кто-то должен был прийти в их дом. А так уборкой в своей комнате Борис занимался сам.

Он взял стоявшую на кухне миску, но не успел уложиться до прихода матери. Она явилась чем-то недовольная и с порога набросилась на Борьку: «Ты зачем нашу миску взял, негодяй? Мы же с Таней с ней в баню ходим, а ты тряпку половую в ней полощешь! Брал бы свое ведро». Но ведро было грязным. Сестра недавно справила в него нужду, потому что идти в сортир на улицу было холодно. «Я вымою миску», — попытался оправдаться Борис. Но Валентина Михайловна схватила мокрую тряпку и с криком: «Пошел в свою сральню!» — огрела сына по спине.