Таинственное излучение - [47]

Полупрозрачные камушки и в самом деле были красивыми, с необработанными острыми гранями. Чем–то они даже напоминали амулет Альфа.

— Амулет Альфа? — невольно повторила вслух свои мысли Аза. — Амулет Альфа! Все сюда, посмотрите!

Это в самом деле оказался тот же тип камней, что в амулете, но значительно меньше размерами. Зато переливы света внутри острых граней были еще более разнообразными, чем в крупном, но плохо отшлифованном бриллианте Альфа.

— Что же ты, Жвачкин, не сказал нам о них раньше? — Сердясь, Аза перестала называть Жвачкина Шоколадиком. — Чтобы не рисковать амулетом Альфа, Па и Ма не проводили с ним никаких исследований. А твои камни лежали, оказывается, под рукой. Сколько времени потрачено зря!

Тут за Жвачкина вступился Дормидонт, которому не изменило чувство справедливости.

— Да разве мы тогда думали об этих камнях? Сам Альф носил его просто по привычке и мог выбросить в любую минуту. А здесь какая–то пара завалявшихся осколков в кармане. Я лично считаю, что наоборот, мы должны быть благодарны ему.

— За что это? За его склероз?

— За то, что он сохранил их. Найдем ли мы что–нибудь, еще неизвестно. А два экземпляра у нас уже есть. Я даже вот что предлагаю. Не лететь дальше, а вернуться назад.

— Как это назад? — встрепенулся Альф, который почти не вслушивался в привычную перепалку роботов между собой.

— Да вы сами подумайте, — продолжал Дормидонт, ~ сколько времени уйдет на путешествие. А вдруг что–нибудь случится с шаром? Вдруг найдем камни, да не те? Пока мы еще над океаном, вернуться не трудно. Пусть Па и Ма их посмотрят.

— И если даже ничего не откроют, то мы можем теперь их взять с собой в город, — не любившая долго упрямиться, Аза загорелась новой идеей.

— Как раз их двое и камней два. А ты еще ко мне имела претензии, — с обиженной интонацией после некоторого перерыва вступил в разговор Жвачкин.

— Ну, извини, Шоколадик, ты у нас умница. Если бы мы все, как ты, догадались взять хотя бы по два камушка, то и лететь никуда не надо было бы вообще.

— Итак, направление обратно на остров! — Подвел итог дискуссии Альф. — Там мы их предварительно исследуем Измерителями, а потом — прямо к подводной лаборатории. Вот все удивятся!

— Так давай прямо сейчас измерим, — не понял Жвачкин.

— Сейчас не получится. Из–за моего амулета прибор все равно будет показывать ноль.

Роботы дружно заработали правыми веслами. Махокрыл сделал крутой разворот в воздухе и плавно поплыл в обратном направлении.

День проходил за днем, ночь за ночью. По расчетам, на рассвете должен был показаться остров. Поэтому ночью никто не спал, ждали приземления. И тут Жвачкин, который стоял на носу махокрыла, увидел далеко впереди зарево.

— Что бы это могло быть? — удивился Дормидонт. — И как раз по нашему курсу. Для восхода солнца еще рано, да и всходить оно должно совсем в другой стороне.

Чем ближе они подлетали, тем сильнее становилось зарево. В его ровном горении различались отдельные яркие всполохи. Лишь с началом рассвета оно стало постепенно тускнеть. Зато с восходом солнца появились клубы дыма, поднимавшиеся высоко–высоко вверх. К полудню они услышали и отдельные раскаты грома.

Для Дормидонта все сразу стало ясно.

— Извержение вулкана, — изрек он. — Или на нашем острове, или где–то рядом. Я читал, что это грандиозное зрелище, но ни разу не видел.

В самом деле. По их подсчетам до острова оставалось еще километров сорок, а извержение занимало уже половину видимой ими панорамы.

— Это не опасно, Дормидонт, подлетать так близко? — на всякий случай уточнила Аза.

Вообще, конечно, опасно. Но мы еще не близко. И так хочется посмотреть на все. К тому же Жвачкин забыл на острове большой Измеритель и его надо оттуда забрать.

Альф вопросительно взглянул на Жвачкина. Тот виновато молчал. Что тут говорить? Главный измеряльщик, кандидат в президенты, а допустил такую оплошность.

Скоро можно было с уверенностью сказать, что извержение происходит на острове. Но контуров его узнать было нельзя. Из–за дыма и туч пепла.

Для начала решили облететь остров по большому кругу. Чтобы осмотреться, а главное не попасть под обстрел каменных ядер, с грохотом вылетавших из жерла вулкана. Это заняло довольно много времени, так как большую часть пути махокрылу пришлось идти против ветра на веслах.

Картина была одновременно привлекательной и ужасающей. Мощь грозного явления природы притягивала, но оказаться там уже не хотелось. Если бы не забытый прибор, они, пожалуй, с ходу улетели бы отсюда.

Было похоже, что сегодня им посадка не удастся. И тут Жвачкин, напряженно пытавшийся разыскать в этом хаосе знакомую пещеру, заметил какую–то непонятную полосу, делящую остров на две неровные половины. Удивительно, чем ее можно было прочертить, чтобы она так выделялась среди общего беспорядка.

Все стало ясно, когда они пролетели у одного из ее концов. Это оказалась не начерченная или раскрашенная полоска, а глубочайший разрез поперек острова. Вернее даже разлом, похожий на тот, который получается, когда круглый пирог пытаются без ножа разделить на две части руками. В этот разлом во многих местах изливались раскаленные потоки, теряясь в бездонной глубине.