Таганский Гамлет. Реконструкция легенды - [18]

Шрифт
Интервал

Гамлет. Оставьте на память. Черт возьми, есть в этом что-то сверхъестественное, если бы только философия могла до этого докопаться.


(Труба за сценой.)


Гильденстерн. Вот и актеры.

Гамлет. Держу пари, что и он с сообщеньем об актерах. Полоний. Принц, актеры приехали.[56]


Рисунок 12


Гамлет. Вот видите.

Полоний. Принц, у меня есть новости для вас.

Гамлет. Ау меня есть новости для вас.[57] Когда Росций был в Риме актером…

Полоний. Актеры приехали, принц.

Гамлет. Кудах-тах-тах, кудах-тах-тах…

Полоний. Ей-богу, милорд.

Гамлет. Прикатили на ослах…

Полоний. Лучшие в мире актеры для трагедий, комедий, хроник, пасторалей, вещей пасторально-комических, историко-пасторальных, трагико-исторических, трагикомико-и историко-пасторальных. В чтении наизусть и экспромтом это люди незаменимые.


Вот еще важное:


Гамлет. О, Евфай, судья Израиля, какое у тебя было сокровище!

Полоний. Какое же было это сокровище было у него, милорд?

Гамлет. А как же:


«Единственную дочь растил[58]

И в ней души не чаял.»


Полоний, (в сторону) Все норовит о дочери!

Гамлет. Так, что ли, старый Евфай?

Полоний. Принц, если Евфай — это я, то действительно у меня есть дочь, в которой я души не чаю. Это совершеннейшая истина.

Гамлет. Нет, вовсе это не истина.

Полоний. Что же тогда истина, мой принц?

Гамлет. А вот что:


«Единственную дочь растил

И в ней души не чаял,

А вышло так, как Бог судил,

И клад, как воск растаял.»


— С приездом в Эльсинор вас, господа![59] Ваши руки, товарищи!


Розенкранц и Гильденстерн протягивают ладони для дружеского рукопожатия, однако Гамлет быстро и больно бьет их по рукам.

Полоний, Гильденстерн, Розенкранц уходят.


1-й актер. Hello, my good lord!


Трубы. Барабан.

Поднимается край занавеса, и из-под него появляется группа плохих актеров-комедиантов в ярких разноцветных костюмах. Они не идут, а шествуют — нищие и гордые.


Приезд актеров (Актеры — В Шаповалов, В. Щеблыкин, 1-й актер — Б. Хмельницкий, Гамлет — В. Высоцкий, Мальчик-актер — Д. Межевич). Фото А. Стернина


Расположившись в могиле, как в ложе, Гамлет любуется их парадом, потом легким прыжком выскакивает на подмостки, чтобы встретить комедиантов. Они кривляются, позируют.


Гамлет. Здравствуйте, господа! Милости просим. Рад вам всем. Вас ли я вижу, барышня моя? А ты, старый друг, оброс с тех пор, что мы не виделись! Приехал, прикрывшись бородой, смеяться над моими делами в Дании?

1-й актер. (смеется) Ха-ха-ха! Дания…

Гамлет. Знаете что, господа! Давайте-ка мы сразу набросимся на первое, что попадется. Пожалуйста, какой-нибудь монолог. Покажите нам образчик вашего искусства, какой-нибудь страстный монолог.[60]

1-й актер. Какой именно, мой дорогой принц?

Гамлет. Помнится, однажды ты читал мне один монолог, вещь никогда не ставили больше или не больше разу — пьеса не понравилась. Для большей публики это было, что называется, не в коня корм. Но как расценил я и другие, еще более строгие судьи, это была великолепная пьеса, хорошо разбитая на сцены и написанная с простотой и умением. (В сторону) Помнится, возражали, что стихам не хватает пряности, а язык не обнаруживает в авторе отбора.

1-й актер. Не помню.

Гамлет. Один монолог я в ней особенно любил: об убийстве Приама.

Актеры, (за занавесом) «О, Приам!»

1-й актер. Stop talking, please!

Гамлет. Ну и прекрасно. Если он у вас на слуху, начните прямо с этого места: «Свирепый Пирр, тот, что как зверь Гирканский…» Нет, не так. Но начинается с Пирра: «Свирепый Пирр…»

Актер, (за занавесом) «…Чьи черные доспехи…»[61]

Гамлет, (услышав подсказку) Благодарю…


«Свирепый Пирр, чьи черные доспехи

И мрак души напоминали ночь,

Теперь закрасил черный цвет одежд

Багровым — и еще ужасней стал.

Теперь он с ног до головы в крови,

Запекшийся в жару горящих стен,

Которые убийце освещают

Дорогу к цели. В кровяной коре,

Дыша огнем и злобой, Пирр безбожный,

Карбункулами выкатив глаза,

Приама ищет…»


Продолжайте сами.


Появляется Полоний.


Полоний. Браво, принц! С хорошей дикцией и чувством меры. Вас можно зачислить в труппу с половинным окладом.

Актеры. С целым!


1-й актер (встает с трона и командует)[62]


Схема движения занавеса. Положение 9


Занавес! Актеры! Пантомима! Свет! Гроб уберите! Оркестр у портала, пантомима левее! Реквизит![63]

Начнем вот с этого места: «Приама ищет Пирр!»

Хор из трех актеров. Приама ищет Пирр!

1-й актер. Нет-нет-нет. Еще раз. В такой день!

Все вместе давайте еще раз: «…Приама ищет Пирр!»


Хор


Приама ищет Пирр!


1-й актер


Пирр его находит.


(Удар в тарелки)


Насилу приподнявши меч,

Приам От слабости его роняет наземь,

Ему навстречу подбегает Пирр,

С плеча замахиваясь на Приама;

Но этого уже и свист клинка

Сметает с ног. И тут, как бы от боли,

Стена дворца горящего, клонясь,

Обваливается.


Хор


А-а-а!


1-й актер

(хору)


Что — а? Ну что — а? Рано! Рано!


(Продолжает)


…И тут как бы от боли

Стена дворца горящего, клонясь,

Обваливается и оглушает

На миг убийцу.


(Удар в тарелки)


Хор


Пирров меч в руке

Над головою так и остается,

Как бы вонзившись в воздух на лету.


1-й актер


С минуту, как убийца на картине,

Стоит, забывшись, Пирр,

Руки не опуская.

Но Пирров меч кровавый, беспощадный

Пал на Приама.

Стыдись, Фортуна! Дайте ей отставку,

О, боги, отнимите колесо,

Разбейте обод, выломайте спицы

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Невилл Чемберлен

Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».

Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.

Великие заговоры

Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.

Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.

Южноуральцы в боях и труде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.

Дневник режиссера. Комедии. Гайдай, Рязанов, Быков, Чулюкин, Серый, Фетин, Коренев, Оганесян

«Смеяться, право, не грешно, над тем, что кажется смешно» — этот афоризм Николая Карамзина можно назвать одним из девизов советского кинематографа. Наши режиссеры, такие как Леонид Гайдай и Эльдар Рязанов, обладали великолепным чувством юмора, чаще всего, сочетавшееся с отменным вкусом и чувством стиля. Они дарили радость многим поколениям советских людей и давали путевку в жизнь нашим любимым актерам. Их добрые и веселые творения стали неотъемлемой частью нашей жизни. Книга известного кинокритика Федора Раззакова рассказывает о наиболее известных и любимых советских комедиях, о фильмах, которые не устаревают и постоянно находят новых поклонников.

Племянница словаря. Писатели о писательстве

Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.

Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу».

Чутье современности. Очерки о русской культуре

Василий Осипович Ключевский (1841–1911) – выдающийся русский историк, общественный деятель, педагог, председатель императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете. В сборник вошли все его статьи и речи, посвященные истории русской культуры. Многие его наблюдения и выводы звучат и сегодня злободневно и поучительно. Это, в первую очередь, очерки об историках, своих учителях и коллегах – Соловьеве, Буслаеве, Татищеве, Карамзине, Погодине, Грановском… Значительное число очерков посвящено писателям и поэтам: несколько статей и речей о Пушкине, статьи о Фонвизине, Лермонтове, Гоголе, Достоевском, Чехове… В своих размышлениях о русской культуре Василий Осипович проникал и в «дивную глубину человека», и в нравственную историю общества.