Таганка: Личное дело одного театра - [140]

Потом Екатерина Алексеевна очухалась и сказала: „Ладно, с вами тоже все ясно, садитесь“. И тогда она обернулась ко мне: „Что вы можете сказать на все это? Вы что думаете: подняли 'Новый мир' на березу и хотите далеко с ним ушагать?“[822] А я не подумал, и у меня с языка сорвалось: „А вы что думаете, с вашим 'Октябрем' далеко пойдете?“ И тут она замкнулась. Она не поняла, что я имел в виду журнал „Октябрь“, руководимый Кочетовым. Потому что тогда было такое противостояние: „Новый мир“ Твардовского и „Октябрь“ Кочетова. А у нее сработало, что это я про Октябрьскую революцию сказал. И она сорвалась с места: „Ах, вы как… Я сейчас же еду к Генеральному секретарю и буду с ним разговаривать о вашем поведении. Это что такое… это до чего мы дошли…“ — И побежала… С ее плеч упало красивое большое каракулевое манто. Кто-то подхватил его, и они исчезли…

С ними исчез спектакль „Живой“»[823].

Итогом посещения театра Е. А. Фурцевой стал следующий приказ:

ПРИКАЗ № 58 Управления культуры исполкома Моссовета От 12 марта 1969 г.

Рабочая репетиция, проведенная 6 марта с.г., показала, что автор пьесы т. Можаев Б. А. ничего не сделал для исполнения порочной концепции, заложенной в пьесе, а режиссеры-постановщики тт. Любимов Ю. П. и Глаголин Б. А. усугубили ее вредное звучание (ряд мизансцен, частушки, оформление и т. д.). В результате получился идейно порочный спектакль, искаженно показывающий жизнь советской деревни 50-х годов.

На основании вышеизложенного ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Директору театра т. Дупаку Н. Л. и главному режиссеру т. Любимову Ю. П. исключить из репертуарного плана и прекратить работу над спектаклем по пьесе т. Можаева Б. А. «Живой».

2. Произведенные материальные затраты в установленном порядке списать на убытки театра.

Начальник Управления культуры исполкома Моссовета Б. Родионов[824].

Через шесть лет театр писал уже новому министру культуры:

24 апреля 1975 г.

Министру культуры СССР Тов. Демичеву П. Н.

Многоуважаемый Петр Нилович!

Прошел почти год, как мы сдали доработанный вариант пьесы «Живой» в Управление культуры при Моссовете и в Главное Управление Министерства культуры СССР. Нам было обещано рассмотреть нашу просьбу о возобновлении работы над спектаклем с тем, чтобы показать его комиссии. В одно время долгожданное разрешение мы получили от Вашего заместителя К. Воронкова, но через неделю это разрешение он забрал обратно. Мы в крайнем недоумении — с чего бы это? Поданный нами вариант «Живого» хорошо известен читающей публике нашей страны, совсем недавно он был опубликован массовым тиражом и получил положительную оценку прессы: газет «Комсомольская правда», «Труд», «Литературная Россия», журналов «Наш современник», «Смена», «Дружба народов» и др. Мы не понимаем, как можно одновременно разрешать печатать произведение массовым тиражом и запрещать показывать его шестистам зрителям. Что это? Акт непостижимой для нас государственной мудрости или обыкновенный бюрократический произвол? Мы надеемся, что нам, наконец, дозволят показать работу большого коллектива, на которую было затрачено так много душевных и физических сил и, кроме всего прочего, израсходованы изрядные средства.

Главный режиссер

Театра драмы и комедии на Таганке (Ю. Любимов)

Писатель (Б. Можаев)[825]

О приходе Демичева на прогон «Живого» рассказывает Ю. П. Любимов[826]:

«Пришел на спектакль П. Н. Демичев. Посмотрел, а потом так вяло спросил своего заместителя Г. А. Иванова (я когда-то работал с ним в Вахтанговском театре. Он играл маленькие роли, и среди них японца, который все время говорил: „Мы подождем“, и дождался больших чинов): „Ну как тут у вас в обычном порядке разрешают эти спектакли?“ Встал главный редактор журнала „Театр“ А. Салынский[827] и сказал: „Замечательно! Можно уже статью заказывать“. Демичев весь побагровел и, наверное, подумал про Салынского: „С ума он сошел, ничего не понимает“». ‹…›

Кончился прогон, повалял там весело министр комедию, что он-де не в курсе. А что ты за министр, если ты не знаешь, как спектакли выпускаются… Нам он только сказал: «„Зачем такие частушки?“ А Можаев в ответ: „Частушек, знаете, сколько народ написал — тома, мы другие подберем, если вам эти не нравятся“. Потом дали нам 90 замечаний, и мы их два месяца выправляли»[828].

Пьеса была отредактирована и послана в Министерство. Туда же было направлено следующее письмо:

Заместителю министра культуры СССР Тов. Воронкову К. В.

В соответствии с замечаниями, высказанными театру и автору по поводу пьесы «Живой», нами проделана работа, в результате которой все имевшие место предложения учтены.

Просим Вас определить день приема спектакля с 16 по 21 июня с.г. и о принятом решении поставить нас в известность.

С уважением

(Н. Дупак) (Ю.                              Любимов)

Директор театра                           Главный режиссер театра

Последовало обсуждение:

Стенограмма обсуждения спектакля «Живой» [829] 24 июня 1975 года

Председатель — К. В. Воронков[830]

К. В. Воронков. Товарищи! Этот спектакль неоднократно обсуждался, и сейчас мы обратились в Министерство сельского хозяйства с просьбой принять участие в обсуждении и хотели бы, чтобы деятели сельского хозяйства высказались об этом просмотренном спектакле. ‹…›