Та, что правит балом - [40]

— Ты предлагаешь мне выкрасть сына? — спросила я. Он кивнул. — И что потом?

Он пожал плечами.

— Ты уедешь подальше от этих мест и будешь жить со своим ребенком. Разве не этого ты хочешь?

— Сколько это будет стоить? — спросила я с усмешкой. — Ночь любви?

— Если захочешь, — развел он руками и продолжил деловито:

— Ситуация простая: Рахманов не отдаст тебе сына, и если тебе даже удастся отсудить свое право.., уверен, он пойдет на все. Значит, выход у тебя один: выкрасть ребенка. Я спрячу вас в надежном месте, о котором буду знать только я. Хотя ты можешь вернуться сюда, если захочешь, конечно, и жить в моем доме. В этом случае тебе будет нечего бояться.

— Ты хоть иногда появляешься на улице? — спросила я, разглядывая свои руки. — Я имею в виду, просто так, без охраны. Уверена, нет. Ты существуешь среди видеокамер и банковских дверей, окруженный парнями с «пушками». Не думаю, что такой жизни можно позавидовать.

— Это всего-навсего разумная предосторожность, — улыбнулся он, а я усмехнулась: поменять одну тюрьму на другую, добровольно отдать своего сына в заложники этому типу? Нет уж, пусть лучше остается с родным отцом.

— Спасибо, — кивнула я. — Но мне это не подходит.

— Ты не веришь мне? — спросил он.

— Верю. Ты не обманул в прошлый раз, возможно, и сейчас ты искренен. Спасибо. Если не возражаешь, я пойду.

Я поднялась и сделала шаг. Когда проходила мимо него, он взял меня за руку.

— Не спеши. Подумай.

— Ден, ребенок это не вражеское знамя, которое надо захватить в бою. Возможно, мы еще договоримся с его отцом.

— И ты опять пустишь Рахманова в свою постель?

— Надеюсь, это не понадобится.

— Тебе было хорошо с ним?

— Ден, пожалуйста…

— Наверное, хорошо. Такие женщины, как ты, не рожают от тех, кого презирают. Так? А от меня ты бы родила?

Он поднялся и теперь стоял слишком близко и смотрел мне в глаза.

— Можно попробовать по-другому, — тихо произнес он. — Можно заставить его отдать ребенка.

Теперь я смотрела на него очень внимательно. Он усмехнулся и отошел к окну, встал спиной ко мне.

— Как? — не выдержала я.

— Самый простой способ — шантаж.

Я покачала головой.

— Не мне его шантажировать, Ден. Я по уши в дерьме. За один наш вояж на Черноморское побережье…

— Конечно, — кивнул он. — Говорят, существуют некие документы, которые несколько лет назад у Долгих позаимствовал его начальник охраны. Разумеется, он не долго жил после этого, но ходят упорные слухи, что документов при нем не обнаружили, якобы он успел передать их какому-то типу. И они до сих пор у того парня, или ему известно, где они. Что скажешь?

Я попыталась скрыть волнение, сообразив, что он говорит о Пашке. Выходит, не так уж и хорошо Ден изучил мою историю, если не знает… Или знает?

— Ты употребляешь слова «болтают», «упорные слухи» и «якобы». К тому же мы понятия не имеем, где этот парень.

— А вот тут ты как раз не права, — повернулся он ко мне, лицо его было насмешливым. «Знает? Или нет?» — Найти его оказалось легким делом. У моих ребят ушла всего неделя.

«Где он?» — едва не спросила я, мне очень хотелось услышать ответ. Но я не стала задавать этот вопрос.

— Очень опасная игра, не так ли? — усмехнулась я.

— Я ведь и предлагал сыграть по-крупному.

— Вряд ли у того типа что-то есть. Если твои парни его нашли, то же самое мог бы сделать и Ник. И если он позволил ему где-то существовать…

— Жаль… — развел Ден руками. — А я был готов попробовать. Может, Рахманов не такой дурак, что отобрал у тебя сына? Может, ты им не дорожишь?

— Может быть, — ответила я и направилась к двери.

— Подожди, — остановил меня он, приблизился и, снова взяв за руку, подвел к двери напротив, распахнул ее.., и я невольно ахнула.

В небольшой комнате без окон, но с тяжелыми драпировками по стенам пол был застелен коврами с раскиданными по ним разноцветными подушками. Повсюду горели свечи, большие, маленькие, и в пламени свечей парча и бархат искрились и переливались, как драгоценные камни.

Он положил мне руки на плечи и шепнул в ухо:

— Я ревновал тебя. Я тысячи раз представлял одно и то же. Знаешь, чего я хочу?

Я знала. Знала очень хорошо. Ему всегда хотелось только одного: причинить мне боль, чтобы я плакала и жалась к его руке, как собака к руке хозяина.

— Ты останешься у меня, — произнес он, а я усмехнулась:

— Ты сумасшедший. Убери руки. Пожалуйста.

— Ты ведь не рассчитывала, что я отпущу тебя просто так?

— Я ухожу, — ответила я и повернулась, собираясь сделать шаг.

По его лицу прошла судорога, глаза вспыхнули и потухли, как перед смертью.

— Это твой ответ?

— Да.

— Что ж, уходи.

Что-то удержало меня на мгновение, я посмотрела на него, пробормотав:

— Прости.

— Все нормально. Позвоню какой-нибудь шлюхе, не пропадать же добру.

— Хочешь, напьемся вместе? — предложила я.

— Успокойся, дорогая. Я не нуждаюсь в твоей опеке.

— Тогда прощай.

— До свидания, дорогая. В третий раз я предлагаю тебе дружбу, и ты в третий раз отказываешься, — покачал он головой.

— Надо полагать, в последний? — улыбнулась я.

— Я терпелив, — засмеялся он. — Подожду, когда ты сама придешь.

— Нет, — покачала я головой. — Нет, Ден.

— На коленях приползешь, — продолжил он и добавил со злостью: