Сыщик Вийт и его невероятные расследования - [18]
Да, та улыбнулась!
Вийт вспыхнул.
– Я не сомневаюсь, что средневековый патерик существует, – крикнул он, вскакивая. – Я не сомневаюсь, что утрехтский букинист Ганс Краус действительно имеет договорённость о его покупке. Равно как и не сомневаюсь, что подлинны все заключения европейских специалистов! Я лишь утверждаю, что всё это не имеет отношения к этой конкретной книге! Она – подделка! А сидящий перед нами господин – самозванец и фальсификатор!
Через распахнутое окно библиотеки слышалась фортепианная музыка. Потоки воздуха несли с собой в комнату речную свежесть – прямо под стенами дома плескалась запруда, в которой вращалось гигантское спаренное колесо водяной мельницы. Сверкающие в солнечных лучах брызги висели прямо перед окном, образуя яркую радугу. Сквозь гул механизма и шум воды пробивалось едва слышимое, а оттого особенно настораживающее «Уо-ох! Уо-ох!»
– Какой странный звук… – проговорил сыщик.
Он прервал музицирование на притулившемся к стене вертикальном фортепиано и напрягся, вслушиваясь.
– Звук действительно странный, – кивнул Фирс. Он как раз листал фолиант, наугад вытащенный из переполненного книжного шкафа. – Как будто стонет кто-то!
Ронислав Вакулович хмыкнул и вернулся к фортепиано. Его пальцы забегали по клавишам. Раздалась одна из тех чарующих мелодий, которыми так славятся володимирские композиторы.
– И что мы теперь будем делать? – спросил Вийт, повысив голос, чтобы перекрыть звуки музыки.
Фирс пожал плечами.
– Есть два варианта, – буркнул он, – либо патерик настоящий, либо подделка. Нам, правда, всё равно, поскольку мы не можем отличить одно от другого!
– О, боги, наконец-то я прозрел! – воскликнул дедуктивист. – Ты мне так помог!
И он, не скрывая сарказма, перешёл на какой-то легкомысленный танец Валлерштейна.
Скрипнула дверь, и в библиотеку лёгкой тенью прошмыгнула Ветрана Петровна.
Вийт вскочил и замер, не зная, что делать.
– Ах, барон! – воскликнула девица, заламывая руки и закатывая глаза. – Что происходит? Неужели моя тайна раскрыта? Неужели о моей ночной прогулке в мужском платье стало известно? Говорите же!
– О чём вы? – удивился Вийт.
Девушка озадаченно посмотрела на него. Потом поняла, просияла и приняла вполне будничный вид.
– А я думала, вы из-за этого примчались!.. – воскликнула она с облегчением. – Значит, вы действительно приехали из-за патерика!
Солнце осветило её лицо, заставив пышные кудри вспыхнуть золотым нимбом. Дыхание Вийта, конечно, дало сбой.
Барышня, поправив локон, отвела глаза.
– Господин Краус уже несколько пришёл в себя, – пробормотала она смущённо. – Манускрипт сейчас принесут…
Фирс фыркнул.
– Вам ведь лишь не хватает последнего доказательства, да? – девушка невольно посмотрела на заставленный реактивами стол.
– Однако… – замялся Ронислав Вакулович.
– А мне вы скажете, почему считаете господина Крауса мошенником? – не понимая поведения сыщика, продолжала девица.
– Ну… – Вийт отвёл глаза.
Так получилось, что теперь он смотрел в сторону окна, и барышня истолковала его взгляд по-своему.
– Ах, не обращайте внимания, это наша маленькая домашняя интересность, привидение одного несчастного! – пояснила она. – Лет сто назад в мельничное колесо упал юноша, у которого вечером того же дня должна была состояться свадьба с первой красавицей округи!
Ветрана Петровна закатила глаза и продекламировала некий стих, несомненно, собственного авторства:
В библиотеке воцарилась тишина. Вийт не знал, что сказать.
– Спиритуалисты отрицают активность фантомов в дневное время, тем более в присутствии солнечного света, – отозвался Фирс. Он поставил фолиант на полку и подошёл к окну.
– Вот и господин Краус так говорит! – защебетала девушка. – Он даже осматривал мельницу с помощью телескопа! И пообещал вызвать к нам лучшего утрехтского специалиста по привидениям!
Лицо Вийта стало наливаться кровью.
– Господин Краус! – прошипел он.
– Если хочешь, обойдём голландца хотя бы в этом! – примирительно пробормотал истопник. – Всё равно мы здесь ничего не высидим! А так хоть ускорим мыслеварение!
Вийт кинул горящий взор на друга, почесал лоб…
– Пойдём на призрака? – переспросил он.
И вдруг мужчины, не сговариваясь, разом рванули пуговицы на своих сюртуках.
– Господа, что вы делаете! – взвизгнула не ожидавшая подобного афронта девица. – При даме!
Это восклицание не произвело никакого эффекта.
– Как можно! – сердито вскричала барышня.
Она поспешно отвернулась, закрывая ладонями глаза.
Впрочем, девица безбожно подглядывала.
Друзья стянули с себя сапоги. Сыскной надзиратель, оставшись в одной рубахе, по счастию, сохранившей аккуратность в том, как она была заправлена в брюки и перевязана синим парадным шарфом, оставил у стены трость и саблю.
– Ну, попробуем! Надеюсь, мельница не прогнила насквозь!
Он сел на подоконник.
– Но что вы собираетесь делать?! – вскричала юная графиня, отрывая ладони от глаз. Как выяснилось, мужчины остались в более-менее приличном виде, и она вновь к ним повернулась. – Что происходит?
Ронислав Вакулович перенёс ноги наружу. Под ним мелькали мокрые планки мельничного колеса.
