Сын вечности - [69]

– Я бы хотел присутствовать, если позволишь.

Я киваю.

– Скоро увидимся, Атлас.

Я взываю к своей силе, думаю о мести Джун и закрываю глаза, когда темно-желтое пламя охватывает тело Атласа. Я не оставлю его, но и смотреть на это я не могу. Целый час я сижу к нему спиной и плачу у Уэсли на плече. Воняет дымом и не только. Когда тело сгорает, я выливаю бутылку звездного вина под какой-то полуживой куст. Собираю прах Атласа садовой лопаткой, высыпаю в бутылку, сколько влезает, и молю все созвездия, чтобы этого хватило для вызова привидения и настоящего прощания.

– Когда мы увидимся в следующий раз?

– Я уверена, наши дорожки еще пересекутся. Позаботься о семье, Уэс.

– Береги себя, Марибель.

Я иду к парковке, прижимая к груди бутылку с прахом. Когда я была Чароходом, я не хотела никого спасать. Слишком много людей меня ненавидели. А теперь я наконец уверена в своем призвании. Это месть.

У машины Атласа стоит Брайтон: под мышкой ноутбук, на спине рюкзак.

– Помощь понадобится? Я не Эмиль – я сделаю все, что нужно, и не подведу.

Я киваю.

– Поехали, нам нужно убить привидение.

Тридцать девять. Светлячок. Эмиль

Отвратительный вечер. Я вожусь с яйцом Грейвсенд, разрываясь между всеми, кто во мне нуждается. Остаться с ребятами, помириться с Брайтоном, помочь ма и Пруденции собраться? Мне нужен перерыв, так что я иду к человеку, который ничего от меня не ждет. Несс решил, что будет неуместно сидеть вместе со всеми, пока мы скорбим и продумываем стратегию, так что я устроил его в бывшей кладовке художественного класса. Так себе апгрейд после чулана, но тут посветлее и пахнет только красками и бумагой. Он смотрит в открытое окно и дышит свежим воздухом.

Я все еще не понимаю, что между нами происходит; все, что я знаю, – он спас мне жизнь и отнял яйцо у Луны. Этого достаточно, чтобы хоть немного ему верить.

– Все в порядке? – спрашивает Несс. – Глупый вопрос, да?

Я сажусь в центре комнаты, любуясь синим, покрытым перьями яйцом. Рассказываю Нессу обо всем, что случилось за два часа, прошедшие с нашей последней встречи. Ева не смогла исцелить раны, нанесенные ножом конца – нанесенные самим Нессом. Я взволнованно ютился между Брайтоном и Пруденцией, когда Марибель узнала настоящий источник своей силы. Брайтон на нас сорвался, и с тех пор я его не видел. Марибель совершенно справедливо обвинила меня в смерти Атласа. Я не знаю, как бы я жил дальше, если бы помог ей кого-то убить, но мне было бы намного проще, умри убийца вместо героя.

– Хочешь, я тебе картинку нарисую? – спрашивает Несс.

– Ты умеешь рисовать?

– Ну типа того. Не очень хорошо.

Какой милый жест. Я бы берег эту картинку независимо от ее качества, но мне кажется, что неправильно устраивать уроки рисования, когда в соседних комнатах народ в панике собирает свои пожитки, чтобы как можно скорее эвакуироваться.

– Давай в другой раз?

– Могу я хотя бы объясниться?

Он сидит на расстоянии. Наверное, от этого мне должно быть спокойнее, но я чувствую себя невероятно одиноким. Как будто мы две звезды, которые расположены слишком далеко друг от друга, чтобы их свет сливался.

– Я не хотел уходить из Новы, но ты был готов рискнуть всем ради Брайтона. Ты удивительно хорошо ко мне отнесся, и я должен был за это отплатить. Но когда мы оказались на крыше и Стэнтон зажал нас в углу, мне пришлось брать все в свои руки.

– И поэтому ты вырубил меня урной. А потом Луна заставила тебя меня порезать.

– Нет, она не заставляла, – отвечает Несс. – Она с ума сошла от злости, потому что я раскрыл ее план насчет кладбища. Мне пришлось убедить ее, что это была двойная игра. Она хотела тебя наказать, так что я вызвался добровольцем, чтобы доказать свою верность ей. Мне было очень тяжело, но только так я мог хоть как-то улучшить положение. Дион не была бы так осторожна. Джун абсолютно безжалостна. Стэнтон бы просто тебя убил. – Он отводит взгляд. – И она мне поверила.

– Я тоже поверил.

В другой жизни он бы стал великим актером.

– Ева тебя вылечила?

– Нет. С учетом Атласа и того, как она вымоталась, пытаясь мне помочь, я не стал просить большего. Со мной все будет хорошо.

Несс открывает ящик, достает оттуда фартук, режет его на полосы и включает воду.

– Снимай рубашку, я все сделаю.

– Я в порядке.

– Надо хотя бы раны промыть. Давай. – Он прищуривается. – В чем проблема?

Я вожусь с рукавом мешковатой рубашки.

– Да я как-то не привык, чтобы люди с твоей внешностью просили меня раздеться.

– С какой внешностью?

– Ну, у тебя нормальное лицо, и остальное тело наверняка тоже.

– Короче, ты говоришь, что я симпатичный? – спрашивает Несс с улыбкой.

– Ну, типа того. Своими словами.

– Слушай, это, конечно, очень мило, но я не качок.

Не успеваю я его остановить, как он снимает рубашку. Как будто меня без того недостаточно впечатлили его плечи и грудь.

– Ерунда это все. Знаешь, когда я получил силу, я попробовал десятки разных версий себя. Но мне нравится быть собой.

– Конечно, нравится. Если бы я мог, я бы тоже таким стал.

– Очень мило. – Он одевается. – У тебя нормальное лицо, светлячок. И тело наверняка тоже.

Меня бросает в жар. Я знаю, что я ему не нравлюсь – сейчас на это времени особо нет, – но мне сложно поверить в его слова, потому что никто ничего подобного мне никогда не говорил. Уверен, что Несс врет, чтобы задобрить меня и извиниться за шрамы, которые останутся на всю жизнь.